— Привет. Я надеялся поговорить с Максимиллианом Валериусом о деле.
— Вы нашли его, — сказал Макс, внимательно изучая меня. — А вы, должно быть, Гарри Дрезден.
— Он самый.
Макс хмыкнул, повернулся и сказал:
— Пойдём, Пеппер.
Собака снова лениво поднялась на ноги и побрела за ним, волоча за собой уши.
— Эй!
— Не интересно! — сказал Макс, не оборачиваясь. — Сверхъестественные дела есть сверхъестественные дела, и я в них не вмешиваюсь! Хорошего дня, удачи, ничего против вас не имею, просто не хочу находиться в радиусе вашего действия, мистер Дрезден!
Я моргнул ему вслед, а затем сказал:
— Мне нужна ваша помощь, сэр. У меня есть клиент, которого Талви Инверно вот-вот разорит.
Макс остановился как вкопанный.
— Пожалуйста, сэр, — сказал я. — Если бы мне удалось поговорить с вами несколько минут, возможно, вы могли бы дать мне хотя бы совет.
Пожилой мужчина повернул голову ровно настолько, чтобы поймать меня боковым зрением.
— Макс! — позвала женщина изнутри. — Одумайся!
— Элоиза, — отозвался Макс, явно охваченный знакомым раздражением, — я сам выбираю клиентов!
— Куда это привело тебя в прошлый раз, а?
— Эх! — сказал Макс вместо того, чтобы выругаться, и махнул рукой в сторону заднего угла дома, предположительно туда, где была Элоиза.
— Сам дурак! — спокойно сказала Элоиза. — Ему нравится виноградный Кул-эйд?
Макс повернулся и хмуро посмотрел на меня. Через секунду он наклонил голову в сторону Элоизы и посмотрел на меня так, как будто я был тупым.
— Кто не любит виноградный Кул-эйд?
— Два, Элоиза! — позвал Макс. Он всё время хмурился на меня, а потом сказал: — Вы можете войти. Следите за курами.
Мне угрожали и менее враждебными голосами.
— Благодарю, — сказал я и осторожно открыл ворота. Половина кур сразу же бросилась ко мне, но я раньше жил на ферме и отогнал их с дороги, издавая тихие щелкающие звуки, и вошёл внутрь, никого не упустив и никому не наступив на ноги.
Грозный хмурый взгляд Макса немного смягчился.
— Хорошо, хорошо, — сказал он. — Идите по дорожке вокруг до двери моего кабинета и входите. Встретимся через минуту.
Я сделал, как он сказал, пройдя по старой брусчатке, выложенной удобной старой дорожкой вокруг дома, и обнаружил небесно-голубую дверь с другой деревянной табличкой с выжженной надписью, на которой было написано:
«Максимиллиан Валериус, эсквайр, адвокат».
Под ней, более мелкими буквами, было написано:
«Коммивояжёры и проповедники теперь могут стать целью гражданского иска».
Я открыл дверь и оказался в небольшом офисе, состоящем из старой деревянной мебели: письменный стол, несколько шкафов для хранения документов и книжные полки на стенах. Маленькая дровяная печь в углу терпеливо ждала зимы. Раздался щелкающий звук, и бассет-хаунд Пеппер вошeл через собачью дверь, подошeл к собачьей лежанке в деревянном ящике рядом с дровяной печью и улегся. На ящике было выжжено «Мята перечная».