Они подошли к самой двери и Щукин, который давая отдых рукам, нес автомат по-драгунски, повесив на шею, сейчас перебросил его через плечо.
– Ну что, дядя Боря, – сказал он, улыбаясь. – Пришли.
Он потянул на себя дверь и вышел наружу. Точнее попытался это сделать – как только его голова оказалась за дверью, мимо нее пронеслась невнятная тень и тело его дернулось, как от электрического удара. Ничего не понимающий Широков хотел подойти поближе, но тут послышался такой страшный грохот, как будто где-то совсем рядом волокли тяжеленный железный шкаф по такому же, гулко дребезжащему полу. И тут же в проеме полуоткрытой двери показалась громадная и белая, с пятью острыми, загнутыми крюками когтями лапа. Лапа по-хозяйски сгребла Щукина и рывком вытащила его наружу. Широков, оцепенев, замер у стены. Когда он снова смог дышать, то услышал, как где-то неподалеку скрипит снег. Звук становился все тише и он понял, что медведь уходит. Но все стоял и стоял, стараясь ни шевелиться, ни дышать, и даже, по возможности, не пахнуть.
Первое, что он увидел, отлепившись, наконец, от стены, это лежащий прямо перед ним автомат. Борис тупо уставился на него, еще не до конца понимая, что же произошло. Потом осторожно, шажками, подобрался к выходу и, поглядывая по сторонам, выглянул наружу. Справа от выхода он увидел на снегу какую-то спутанную мочалку, из-под которой по подмерзшему за день снегу расплывалась небольшое алое пятно. Чуть поодаль лежала знакомая линялая шапка Щукина, а широкая, как автострада, вся в красных пятнах перепаханного снега полоса не оставляла сомнений в судьбе её владельца. Щукина больше нет.
Борис осмотрелся. Следов медведя нигде не было видно, и только покрутившись у входа он обнаружил их сверху, прямо над входом. Ну конечно. Это же лунка.
Он вернулся внутрь и подобрал с пола автомат. Снял магазин – пусто. Оттянул на себя затвор и из него тут же вылетел один единственные патрон, звонко покатившись по замороженному полу. Он подобрал его, сунул в карман, и, прихватив автомат, снова вышел наружу. Нужно было думать, и думать быстро. Присмотревшись, он вдруг понял, что это за мочалка. Первым ударом медведь снял с него скальп, возможно, с частью черепа. Это значит, что несколько дней, возможно неделю медведь будет сыт, пока снова не придет к знакомой лунке, где водятся такие глупые нерпы. У него есть один патрон. И автомат. А снизу, наверное, уже поднимаются охотники.
Широков последний раз оглядел провал входа, красную полосу, теряющуюся в быстро наступающих сумерках и решился. Он снял шапку и, взяв взамен откатившеюся в сторону ушанку Щукина, подсунул свою прямо под лежащий на снегу скальп. Бросив взгляд на заходящее солнце, он повернулся на юго-запад, стараясь определить азимут в 206 градусов.