Дожидаясь машины, он разглядывал один единственный билет на самолет, который и был как раз его новой главой. Он не начинал жизнь с чистого листа, Джим считал это выражение бредовым. Начать жизнь «с чистого листа» можно лишь в том случае, если полностью стереть себе память. А в остальных других случаях это просто новая глава.
Спустя несколько минут Джим вышел из квартиры, запер дверь, спустился на первый этаж и вышел на улицу, где его уже ожидало желтое такси. Усевшись на заднее сиденье, он, не говоря ничего лишнего и сжимая коробку с роликами подмышкой, просто назвал адрес.
— Кладбище Грин-Вуд.
Вокруг никого не было. Лишь Джим, священник, да гробовщики, забрасывающие могилу после окончания молитвы землей. Закончив, они ушли, и спустя несколько минут священник попрощался с молодым человеком и тоже удалился. Слушая шелест зеленых крон, похожий на чей-то неразборчивых шепот, Джим стоял напротив трех могильных плит. Вся семья Салливанов лежала под землей, в деревянных ящиках. Но зато теперь они вместе, и молодой человек надеялся, что они наконец-то счастливы. Особенно Боб с такой-то тяжелой судьбой.
Открыв коробку, Джим достал пару роликов и положил их рядом с цветами на могилу Кристал, и все же не сдержался и уронил на заросшую травой землю несколько капелек соленых слез. Смерть — естественное событие, как и рождение, ее не избежать, как появления голода и желания спать, но несправедливо, когда человек уходит из жизни таким образом. Застрелен наркоманом в подворотне, сбит автомобилем, и многое другое. Но самое несправедливое, когда умирают дети, и даже не важно из-за чего именно. Смерть — это взрослое занятие.
Джим плакал, но не мог заметить, как перед ним стоят три невидимых призрака: мужчина, женщина, и ребенок. Они смотрели на него и молча улыбались. Кристал прижалась к левой ноге Боба. Он в свою очередь держал в правой руке ладонь жены, а левой приобнял дочь.
— Прощай, старина, — погладив надгробие друга, прошептал Джим, а призрак Боба едва заметно улыбнулся и кивнул, но молодой человек, разумеется, не увидел этого.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он пошел в сторону дороги и ни разу не оглянулся. Билет на самолет в его кармане словно потяжелел, и Джим, оттерев слезы, почувствовал на душе небывалое облегчение, словно он был Сизифом, которому объявили, что он может наконец-то бросить свой камень в Стикс и идти отдыхать, или Тантал, который все же умудрился хлебнуть воды из реки. Джим дописал свою главу и приступил к новой, как и, по злой усмешке судьбы, обещал Бобу, когда они оба сидели в отеле «Падающая звезда» в номере «24» перед началом всех этих кошмаров и смеялись.