. Антон подумал вернуться, однако, было бы очень неловко, тем более они успели попрощаться, а после прощания до нового ''здравствуй'' должно пройти какое-то время — так он мыслил в этой ситуации.
Такая знакомая и родная улица казалась ему теперь чужой, словно с момента, как он тут побывал в последний раз, прошли годы. ''Сколько времени я живу? День? Два? Не знаю, все так смешанно и туманно — похоже на сон. Да, это и есть сон. А ожоги? Нет, точно не сон — я бы проснулся.'' "Алуур…алур,… приснится же."
Подойдя к дому, он увидел странную картину: из подъезда с разорванным воротником на рубашке в спешке выскочил крупногабаритный мужчина с трехдневной щетиной. Его лицо было испещрено небольшими порезами, больше похожими на царапины. С первого же взгляда он производил не самое приятное впечатление. Антон бы может и не обратил на это внимания, если бы не до боли знакомая куртка вырвиглазно-оранжевого цвета. В неопрятном тучном мужчине он узнал своего друга Анатолия. Опасаясь самому быть узнанным, он развернулся и направился в противоположную от него сторону, но, к сожалению, слишком сильно замешкался.
— Тоха? В натуре? Да нет, быть не может. Ты же умер!
— Мужчина, извините, вы перепутали меня с кем-то. — Попытался он отмахнуться и продолжил, будто ничего не понимает.
— Да вот не мог. И голос, и внешность, и одежда — все то же. Ну нет, внешность похуже стала. Но если это не ты, то пора начинать пить таблетки. Но это точно ты! Надо позвонить всем и рассказать… Мне ж никто не поверит.
— Ладно, Толян, стой. Это я, да. Только не надо звонить никуда.
— Как это вышло-то? Я же гроб видел! И тело, оно было похоже на фарш, а теперь ты стоишь целый… бледный только, но ведь живой.
— А я не умер… Это не я был.
— А кто?
— Это… один мой знакомый. Он взял мою машину и разбился, тело не смогли опознать правильно, и я этим воспользовался.
— Но зачем?!.. Не ври мне, я видел тело.
Лучи солнца стали постепенно показываться из-за туч создавая смертельную опасность для Антона, что в крайней степени нервировало его.
— Мне нужно было скрыться. Слушай, мне идти пора, позже, вечером, на крыше этого дома я тебе все объясню. Умоляю, не звони никому… тебе все равно никто не поверит. В восемь. Жди.
Раздосадованному внезапной, оборвавшей его планы встречей, ему ничего другого не оставалось, как поскорее вернуться в убежище.
Войдя в него, он обнаружил Валика, сидящего на табуретке лицом ко входу закинувшего ногу на ногу.
— Ну, как погулял? — Встретил он неодобрительным тоном.
— Да нормально.
— А этот жирный, это кто?