Только приблизились они к воротам города, как два молодых человека приятной наружности вышли им навстречу, протягивая руки в знак дружбы и расположения. Лбы их были как будто отполированы жарой, на лицах сияла радость. Увидя благородную осанку Саула, слугу, идущего за ним на некотором расстоянии, они переглянулись между собой в удивлении и остановились перед пришельцами, как бы преграждая им путь. Затем один из них сказал:
— О, благословенны входящие в город! Вы — мужественные люди и принесете нам удачу.
Саул не знал, говорят они это так, по простоте душевной, или насмехаются над ними, так как они производили впечатление людей ненадежных, да и в глазах у них затаилась насмешка. Саул сказал им:
— Я сын Киша из Гиват Биньямин. Мы с моим слугой разыскиваем двух наших убежавших ослиц. Многие говорили нам, что они убежали в эти края. Если вам что-то известно о них — скажите нам, и мы убедимся, что вы люди благочестивые.
— Ослицы! — воскликнул один из них. — Город наш полон двуногих ослиц, и если не найдете своих беглянок, сможете получить тут вместо них множество других, таких, которые не убегают от тех, кто их ищет. Не так ли, Хадад?
— Почему бы вам не обратиться в Сихем и не попросить дочерей Хамора, господина и главы города? Не так ли, Хазал? Почему вы делаете такие большие глаза, услышав наши арамейские имена? И наш праотец Авраам был арамеец, и праматерь Сара — арамейкой.
— И Ривка, и Рахель и Леа, — подхватил вслед за ним с простодушной горячностью Хазал.
Ахьё спросил их:
— Можно ли отдохнуть у вас в доме приезжих до спада жары?
— У нас на севере говорят не «дом приезжих», а «дом нежных», — ответил ему Хадад наставительно. — Вчера только был у нас провидец, хотел собрать всех мужчин для проповеди, как он это обычно делает, но ни одна душа не пришла на собрание, кроме двух старцев, не знающих осторожности и страха. Знаем мы его, этого провидца, и все его речи и весь тот вздор, который он мелет слушателям от Дана до Беер-Шевы.
— Не понимаю, почему его называют провидцем, когда он не видит даже того, что творится вокруг него, — попытался сострить Хазал.
— И ничего не слышит вокруг себя, — подхватил Хадад.
Затем Хазал обратился к Саулу:
— А много ли денег у тебя в поясе? Если есть, продадим тебе сверкающий нож с рукояткой, чудесно отделанной серебром и красной медью. Он услада для глаза и верное средство от любого врага. Однако знай, что цена ему высокая.
— Мне нужны только мои ослицы, — ответил Саул. — Я готов вознаградить всякого, кто поможет мне найти их. Пять сиклей серебра отдам.