Треск между тем не прекращался, замирая на мгновения и возобновляясь с еще большей силой. Встав, они пошли вслепую на поиски, прислушиваясь друг к другу и к мулу, привязанному к дереву, чтобы не потерять его, отдалившись. Но так ничего и не найдя, они воротились ни с чем. Тьма, как и прежде, оставалась непроглядной, треск продолжал усиливаться.
— Пламя невидимое, — сказал тот, которого звали Энзель, содрогаясь всем телом.
— Пламя не разведенное, — стуча зубами, ответил ему в тон цитатой из книги Иова знавший ее всю наизусть, ибо он был человеком сведущим в Писании, а звали его Лемлин.
Треск и разрывы не затихали. И раздавались они не с какой-то одной стороны, а сразу отовсюду. Решив препоручить Господу заботу о своей жизни, путники вновь улеглись вблизи мула, предварительно ощупав его с головы до кончика хвоста, но тот стоял безмятежный, как ни в чем не бывало, издавая жующие звуки и хлопая себя хвостом по бокам. Заснуть они уже не могли. До рассвета продолжался треск, напоминающий шум всепожирающего огня. Они отправились выяснить, в чем же смысл происходящего; вдруг на них и вокруг них посыпались какие-то плоские и твердые, светлые ядрышки, больно их ударяя. Обратив вверх свои взоры, они увидели незнакомое дерево, непохожее на все остальные, с длинными ветвями, крупными мясистыми сочно-зелеными листьями и все увешанное стручками, напоминающими бобы или рожки, которые лопались, выстреливая во все стороны ядрышками. Так объяснился ночной треск.
Энзель сплюнул в сердцах и сказал:
— Вот ведь напасть! И из-за этого мы дрожали всю ночь?
— Тьфу-тьфу-тьфу! — сплюнул и Лемлин. — Чего я только не навообразил, разразись оно на головы вагантов![13]
Совершив омовение рук водой из фляжки, они возложили филактерии[14] и прочитали утреннюю молитву. Затем подкрепились припасами из котомки и отправились в путь. В течение трех часов брели они между деревьями леса, еще не оправившись от ночных страхов, измученные и хмурые от недосыпания. Выйдя на безлюдную дорогу, они остановились в нерешительности, не зная, куда повернуть.
Пока они так стояли, послышался звук рожка, эхо ответило ему ломкими трелями со всех сторон, затем где-то прогрохотал взрыв, гулко отдаваясь по всему лесу, отчего, казалось, заплясали деревья.
Оба молодых человека были крайне напуганы, мул отпрянул назад, поднял уши торчком и пригнул шею (движение, унаследованное от осла-отца!). Юноши поглядели в разные стороны, но ничего особенного не увидели. Только белка пронеслась рыжей молнией с дерева на дерево, да две-три птицы испустили тревожные крики и затихли. Где-то шагах в ста от них поднялось в воспаленную высь небольшое облачко дыма.