Этот древний японский миф кое-что говорит о том, как в Японии XVIII века понимали эмоции, и о том, как точно это вписывается в современное научное представление о стыде. Эмоции японцев XVIII века во многом определялись тем, как следует чувствовать и вести себя в той или иной ситуации. Горевать об умершей жене уместно, эгоистично нарушать табу — нет. Совершить подобное — значит отойти от своего идеального «я», нарушить правила эмоционального режима. Это вызовет или, по крайней мере, должно вызывать хадзи. Хадзи XVIII века в то же время несет в себе элементы отвращения и потребность смыть позор. Потребность настолько сильную, что очистительный ритуал практикуется и сегодня.
Эта история как нельзя лучше демонстрирует, из чего выросла японская культура, поскольку идея о чувствах корнями уходит не в синтоизм, а в конфуцианство. Чтобы проиллюстрировать влияние этой философии на хадзи, позвольте рассказать вам еще одну историю, на этот раз взятую из сочинений великого конфуцианского философа Мэн-цзы.
Колодец цин
Все случилось в III веке до н. э. Как-то вечером женщина пошла за водой к местному колодцу. Колодец, к которому она направлялась, был глубоким и полноводным, поэтому для местных жителей он представлял как большую ценность, так и опасность. Женщину тревожило, что вокруг неогражденной ямы слишком часто играют дети. Подходя к колодцу, она заметила у кромки ребенка. Он подбирался все ближе к краю. А потом исчез. Женщина тут же бросила ведро и кинулась к яме. Заглянув внутрь, она увидела тело ребенка, безвольно качающееся на воде.
Она моментально почувствовала тревогу и страх. Ее переполняло беспокойство о других, потому что над женщиной возобладала ее главная добродетель, жэнь, или праведность. Она также испытывала йи, доброжелательность, или стремление к нравственности. Поэтому она не стала бегать, в панике размахивая руками, поэтому не убежала, испугавшись, что ее могут обвинить в произошедшем. Она решила опираться на пять добродетелей — доброжелательность, праведность, вежливость, мудрость и веру — и стала искать помощи. Она знала, что лучший способ помочь ребенку — действовать так, как ее учили, то есть следовать дао (главным нравственным принципам), которое вело бы ее через ли (благопристойное поведение, правильные ритуалы и поступки). Что еще более важно, она должна была поддерживать соответствующие чувства на должном уровне. Ей не пристало испытывать ни панику, ни черствость. Управление своими чувствами подразумевает следование чжун юн, что часто переводят как «учение о срединном и неизменном». Это учение было настолько важным, что ему посвятили отдельную книгу, в которой говорилось следующее: