Эмоции: великолепная история человечества (Ферт-Годбехер) - страница 57
Дражайшие братья, я, Урбан, верховный понтифик и с Божьего соизволения прелат всего мира, вследствие высочайшей необходимости, а также как вестник божественного воззвания, к вам, рабам Божьим, спустился в эти земли[138]>, [139].
По крайней мере, так приводит его слова Фульхерий Шартрский. Существует несколько версий речи Урбана, каждая из которых записана кем-то, кто предположительно присутствовал на соборе. В действительности большинство из них — вероятно, пересказ редких оригинальных свидетельств, приукрашенных для пущей убедительности. Однако это не значит, что рассказы хронистов сильно разнятся. Почти в каждом переложении Урбан в своей речи называет собратьев-христиан дражайшими или возлюбленными братьями[140]. Это обращение встречается не только в процитированной выше версии, но и в версиях Роберта Реймского, Гвиберта Ножанского и Бальдрика Дольского. Выбор слов «дражайшие братья» как способ уравнять всех собравшихся очень важен. Урбан и его хронисты играли на чувстве братской — uti — любви присутствующих к таким же христианам, противостоящим общему врагу. Самый яркий пример можно найти в версии Бальдрика Дольского. Закончив перечислять ужасы, которым исламские воины подвергали его собратьев-христиан, живших на окраинах Византийской империи, — порку, изгнание из домов, обращение в рабство, захват церквей и т. д. — Урбан, если верить хронике, обратился к толпе напрямую:
Содрогнитесь же, братья, содрогнитесь от жестокости руки, поднятой на христиан; менее нечестиво размахивать мечом против сарацин. Единственно эта война праведна, ибо рисковать жизнью своей ради братьев — есть милосердие[141].
В большинстве оригинальных источников для обозначения милосердия используется caritas — праведная любовь по Августину. Однако Урбан с хронистами взывали в том числе и к прямой и не менее сильной frui, которую надлежит испытывать к самому Христу. У Роберта Реймского Урбан использует эту идею, чтобы разорвать узы земной любви, удерживающие собравшихся от действий:
И если вас удерживает нежная привязанность к детям, и родителям, и женам, поразмыслите снова над тем, что говорит Господь в Евангелии: «Кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во стократ и наследует жизнь вечную»[142]>, [143].
Обещание вечной жизни перед лицом Бога сыграло ключевую роль. Связать его с любовью к Христу — frui — и другим христианам было сильным ходом.
Большая часть риторики крестоносцев опиралась на любовь к Святой земле — uti. У вечного полемиста Бальдрика Дольского Урбан в своей речи вторит Псалму 78:1: