Завязалась неравная битва. На самом деле мужчина сопротивлялся совсем недолго. Возможно, удар был слишком хорош, и спустя пару минут его стеклянные глаза уставились на полог леса.
Меня затрясло. Глаза смотрели на труп, не отрываясь. Его убила я. Это я воткнула нож в сердце. Я убила человека. Руки, до того до белеющих костяшек сжимавшие нож, выронили его.
Эрик встал и медленно подошёл ко мне:
– Злата…
Он говорил мягко, не спеша. Растягивая буквы в моем имени, словно подбираясь чуть ближе. Я бросила на него резкий взгляд, полный безумия. Это нормально.
Я теперь с ним. С человеком, который рука об руку ходит рядом со смертью. Смерть и есть он и уж точно он убивал, много-много раз. И если я хочу выжить, то тоже должна уметь убивать.
Выставила в предупреждающем жесте руку. И тут я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Развернулась и успела сделать несколько шагов, прежде чем меня вырвало.
Спасибо ему огромное, он не подходил ко мне. Дал отдышаться и вытереть рот листьями. Хоть что-то… Спустя пару минут я показалась на поляне и твёрдо сказала:
– Я в порядке. Как будем выбираться?
Восхищение в его взгляде сбивало с ног почище выстрела. Он смотрел так, словно перед ним сейчас находилась самая невероятная женщина на свете. Щеки залила краска.
– Знаешь, мне Ноль сказал кое-что про тебя, в я сначала не понял, о чем он. Но, как всегда,этот черт был прав.
– И что же?
Мой голос был тихим. Таким тихим, что не знаю, слышал ли он меня. Но Эрик сделал несколько шагов вперёд. Подошёл совсем вплотную и наклонился.
Он коснулся губами моих долгим, чувственным и тягучим поцелуем. Когда страсть не обжигает, а вы не сгораете заживо. Когда ты словно питаешься ей, наполняешься от самых кончиков пальцев до макушки.
Она проникает в тебя, восстанавливает и навсегда запечатывает принадлежность. Говорят, так могут чувствовать себя partner in crime. Да, по сути, мы таковыми и были.
Слияние происходило постепенно, но сейчас я понимала, что все идёт так, как должно. Именно сейчас, именно в этом месте после своего первого убийства я становилась его не только физически. Я становилась его во всех смыслах этого слова.
Он оторвался от меня, поднимая мой подбородок, пальцем касаясь губ, словно на них была грязь. Ответил:
– Что ты достойна жизни со мной, поэтому он не станет тебя пока убивать.
Секунда, другая. Я фыркнула, закатывая глаза. Ноль все больше раздражал меня своим умением быть в каждой бочке затычкой.
– Он что, нянька твоя? Или папочка? И вообще, ещё не заметно, кто чего достоин!
Слова агента задевали. Я понимала, что они в некотором роде справедливы, что все это логично и объяснимо, но… Но я тоже чего-то стою!