– Не кипятись, милая. Он просто немолодой побитый жизнью мужчина. Уверен, если бы он видел тебя сейчас, то взял бы многие свои слова обратно.
Интересно, что же ещё он такого обо мне говорил. И вообще! Он ещё обещал научить меня стрелять, пока не слинял. И все это… В голову пришла неожиданная мысль.
– О чем говорил этот Мастиф? Тебя выгнали из агентства?
Он даже на секунду замешкался. Смена темы была столь резкой, что Эрику пришлось задуматься. Но довольно быстро он ответил:
– Не выгнали. Из агентства есть только два пути. Один из них двумя ногами вперёд в крематорий, и после тебя даже имени не остаётся, а второй на пенсию, но до неё доживают только канцелярские крысы.
О! Конечно, я бы и сама могла догадаться, но только тот, теперь уже мёртвый, говорил немного о другом… И, видя мой вопросительный взгляд,Эрик пояснил:
– Меня подставили. И судя по всему, я начинаю понимать, зачем нам будет нужна малышка Зета. Пойдём, милая, у нас много работы…
Она шла неподалёку, такая тихая. Как мышка,нервно сжимая и разжимая пальцы рук. А ещё губу прикусывала.
Внутри меня рождался странный огонь. Я хотел ее здесь и сейчас, хотел как никого и никогда. Маленькая, хрупкая на вид, но такая сильная. Я и не подозревал, что в ней столько всего.
Столько силы, боли, столько отчаяния и сопротивления. Злата раскрывалась в моих жёстких руках, как нежный цветок с очень толстым стеблем.
Это восхищало до глубины души и позволяло нам обоим чувствовать некоторое единение. Я же тоже когда-то был начинающим. Точнее… Она словно почувствовала это, настрой, который моментально сковал душу.
Злата притормозила, а потом поравнялась со мной. Так как мотоцикл был неисправен, мы просто шли вдоль дороги до ближайшей деревушки. Она должна быть через пару километров, по моим данным.
Она переплела свои пальцы с моими и доверчиво прижалась. Ещё недавно я хотел, чтобы она меня ненавидела. Ещё недавно она и ненавидела…
Видела во мне человека, который стал для неё монстром. Но как бы мы вдвоём ни старались, у нас не выходило быть кем-то другим друг для друга, кроме…
– Как ты стал таким? Как вообще твоя жизнь повернулась в сторону агентства? Расскажешь? Можешь отказать, да, я все понимаю.
Никто и никогда ещё не спрашивал меня об этом. Мика знал, да и все. Из тех, кто помнит, кто я и кем был до всего этого, уже никого не осталось. Голое выжженное поле из трупов и пропавших без вести.
Рассказать ей? Позволить проникнуть под кожу? Ведь там не самая радужная картина, тем не менее… Наверное, я рискну. С ней само понятие риска стало иным, более глубоким и важным.