— Кирилл на них и не подсаживался. Сын всего лишь раз взял их в руки. Но этот раз оказался роковым.
— То есть твой сын умер от передозировки, в первый раз попробовав наркотики?
— У меня на руках. Друзья Кирилла его бросили, испугались последствий и ответственности, представляешь? Лишь Вера осталась. Она по пятам ходила за моим сыном, все взаимности от него добивалась. А он нос от нее воротил, прилипалой называл, — грустно хмыкает Костя. — Она-то мне и позвонила, я тут же сорвался к ним, но было поздно. Дурью пацанов снабжал сын Антипова. Да и сам Антипов, как выяснилось, не брезгует белым порошком. Так что ты с Шевцовым поаккуратнее. Сегодня Богдан к тебе просто подошел, завтра захочет встретиться наедине. А Валя, это дочка Антипова и невеста Шевцова, с пулей в голове, не дай бог еще плеснет тебе в лицо кислотой.
— Ты меня специально пугаешь?
— Зачем мне это? — Гончаров выкидывает окурок в урну. — Просто предупреждаю. Пошли. Еще двадцать минут, и поедем домой. Почти справилась.
— Не хочу домой. Давай по городу, как в прошлый раз? Выпьем где-нибудь кофе, — предлагаю я.
Точно знаю, что все равно не усну, а если останусь наедине со своими мыслями, то начну реветь.
— Ты позволишь мне, выпившему, сесть за руль? Или сама за него сядешь? — Костя удивленно приподнимает одну бровь.
— Я видела, что ты не пил. Поехали куда-нибудь, только не домой.
— Вообще-то у меня в планах был разговор с Рафом.
— Тем более. Я не хочу разборок и не хочу оставаться одна. Пожалуйста… — настаиваю я.
— Хорошо, — неожиданно быстро соглашается Костя, когда я уже готова его уговаривать. — Только пообщаемся с парой человек.
Мы возвращаемся в зал. Гончаров не отходит от меня, и через полчаса, как он и обещал, мы покидаем ресторан вдвоем и подходим к машине.
— Наконец-то, — вздыхаю я с облегчением, располагаясь на пассажирском сиденье.
Костя берет с подлокотника бутылку воды, отвинчивает крышку и делает несколько глотков, не сводя с меня насмешливого взгляда.
— Куда ты там хотела? Домой, кажется? — Он приподнимает уголки губ.
— Чтобы ты закрылся от меня в своей комнате и завалился спать?
— Ну хочешь, трахну тебя для начала? Чтобы ты немного расслабилась.
— С той блондинкой трахайся, а меня больше не трогай, — Даже не верится, что я говорю об этом вслух, признаваясь в своей ревности.
Костя выезжает с парковки и поворачивается ко мне лицом. От моего внимания не ускользает его приподнятое настроение.
— Неужели ревнуешь? — спрашивает Гончаров.
— Это не ревность. Мне неприятно. Сомневаюсь, что ты бы пришел в восторг, если бы узнал, что я сплю с тобой и Рафаэлем.