— Последнее на сегодня — Ключ к Небесам, — он остановился передо мной, поднял правую ногу, согнув в колене, поднимая меч над головой, а потом опустил ногу и меч с грохотом.
Я уставилась на деревянный меч, что он остановил в ногте от моей груди.
Мы повторяли все движения. Я видела отца, исполняющего их. Но только смотреть со стороны…
Я стояла, руки снова дрожали.
— Рисуко, — сказал Братишка, отступив и показывая, что нужно повторить за ним. Я начала, но не смогла ничего сделать. Его большое лицо источало тепло, он ждал. Я сглотнула, ступила вперед и вяло ударила бамбуковым мечом.
Не знаю, почему, но при этом в голове возникло изображение курицы, которой Тоуми свернула шею. Ее странные демонические глаза смотрели в мою душу.
— Хорошо, — улыбнулся Братишка. — Еще раз.
Я повторяла движение — бросок и удар вниз — снова и снова, пока не начала ощущать его как работу на кухне: чик, чик, чик…
— Хорошо, — снова сказал Братишка. — Ты постаралась сегодня. Завтра — еще три позиции. А теперь тебе можно идти на кухню.
* * *
Позже на кухне в моей руке был один из длинных острых ножей, я резала дайкон, потому что, хотя я хотела двигаться, идти мне было некуда. Я думала о движениях танца Миэко. О том, как они ощущались с мечом в руках. Два поля — равновесие и готовность. Бутон бамбука — в сторону, меч вверх, чтобы остановить атаку. Ключ к Небесам — резкий удар вниз…
— Думаю, редиски хватит, Яркоглазая, — голос удивил меня, я вдруг поняла, что сделала, пока блуждала мыслями далеко. Гора нарезанного дайкона лежала на разделочном столе, как сугробы снега на ветках тсуги. Я испуганно подняла голову.
Лицо Ки Сана было серым, шрамы казались бледнее обычного.
— А…? — утром случилось столько, что я не знала, как закончить вопрос.
— Масугу станет лучше. Но ходить он сможет не скоро. Но вы со Змейкой постарались. И мой настой, конечно.
— Змейка?
— Ага. Я так зову Миэко. Красивая, как змея, спокойная и такая же опасная, если на нее наступить, да? — он подмигнул.
— О. А она еще…?
— Нет. Ушла в Убежище с остальными. Тут теперь только ты, госпожа и мужчины, — я, видимо, была встревожена, раз он вскинул руки. — Твой друг с лунным лицом, Аимару, остался с Масугу. Говорит с ним.
Я вспомнила пальцы Масугу на своем подбородке, его лепет.
Ки Сан улыбнулся.
— Думаю, он не просил Лунного пирожка выйти за него замуж. Хотя кто знает…
Кровь прилила к моему лицу.
— Хороший у тебя пояс, — он собрал травы с полочек и бросил в большой котел куриного рагу, что начал кипеть на огне.
— Ох, спасибо, Ки Сан-сан, — я подняла нож, который использовала, а потом опустила снова. Я отчаянно хотела забыть пояс и все, что он представлял — связь со смертью и всем, что бессмертно. — И что мы готовим на обед?