В последние годы власти Китая все больше притесняют уйгуров, но мы мало что знаем об этом. Уйгурские мужчины терпят унижения в «воспитательных лагерях», больше похожих на тюрьмы, – вне закона многие местные традиции, например ношение бороды. Женщинам же нельзя носить паранджу и учить детей исламу даже дома. Уйгуров заставляют пить спиртное и курить. Чиновники засылают в их дома шпионов, чья цель доносить, придерживаются ли там установленных правительством порядков[15].
Во-вторых, по мнению Соньи Лаукканен, религиозно-мистический образ Тибета удобно вписывается в европейскую картину мира. Приятно думать, что где-то в отдаленном уголке планеты царит подлинная духовность, в то время как жители Запада (и ханьцы в Китае) погрязли в болоте материализма. Атмосферой духовности пропитаны многие книги и фильмы о Тибете.
Роман британца Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт» и снятая по нему одноименная картина о райской стране Шангри-Ла произвели фурор на Западе в 1930-е годы. В свою очередь, роман «Семь лет в Тибете» и его многочисленные экранизации рассказывают о том, как австрийский скалолаз Генрих Харрер обучал юного далай-ламу. Всякий раз, когда строгие монахи отворачиваются, озорной и обаятельный далай-лама украдкой спускается со своего трона к учителю, чтобы узнать что-то новое о чудесах этого мира. Далай-лама поручает Харреру построить кинотеатр – труднейшая задача, ведь при строительстве не должен погибнуть ни один червяк. В финале жестокий Китай захватывает Тибет.
Туризм в Тибете стремится соответствовать ожиданиям путешественников. Путеводители пестрят фотографиями тибетцев в национальных одеждах верхом на лошадях или с молитвенными барабанами. Мне тоже как-то довелось переночевать в простенькой юрте у симпатичной молодой пары в провинции Ганьсу. Время от времени хозяин выходил на улицу помолиться. Нас, четверых финских туристов, плотно запеленали в одеяла и устроили на лежаке рядом с хозяевами: отлучиться ночью в туалет было практически невозможно. За стенами юрты раздавалось тяжелое дыхание яков, а милые, но смертельно опасные тибетские мастифы гавкали на стадо. Наутро вместе с хозяйкой мы доили брыкающихся и непоседливых яков. Нас окружали бесконечные горы, зеленые луга и ручьи. Воздух был настолько разреженный, что даже после нескольких шагов начиналась одышка. Чудесный опыт, однако я понимала, что каждую ночь в придорожной юрте останавливались новые туристы. Уход за яками для хозяев был побочным занятием.
Наконец, суровость Китая по отношению к тибетцам и их буддизму создает плодородную почву для контрпропаганды: легко поверить тому, что говорит правительство Тибета в изгнании. На Западе их репутация безупречна – несчастный тибетский народ постоянно терпит унижения и притеснения со стороны правительства.