— Случилось! Помнишь рамки в подвале?
— Как не помнить, я же лично отрабатывал их. Художников, фотографов, коллекционеров — проверяли всех, кому в нашем городе могли понадобиться деревянные рамки…
— Не всех! — перебил его Каменцев. — Вышивку выпустили из виду.
— Вышивку?
— Да, вышивку! Тем, кто вышивает картины, тоже нужны рамки.
— Кто же их теперь вышивает? Мода на них прошла еще лет тридцать назад, если не больше. У моей тещи полкомода такого барахла хранится еще с послевоенных лет.
— Да подожди ты со своей тещей! Не прошла, мода, оказывается. Я сегодня был на выставке вышивки в Доме архитекторов. Такое ощущение, что полгорода только тем и занимается, что вышивает картины. Вышивает и вставляет в деревянные рамки.
— Вот это номер! Как же мы прошляпили?! Теперь я понял… — Зубахин против обыкновения не договорил, что же именно он понял.
— А раз понял, займись. Сходи в Дом архитекторов, найди организаторов выставки, узнай все, что с этим связано. И не тяни, уложись в минимальное время. Если надо, подключи оперативников.
— Шеф, я буду быстр, как ветер, ураган, тайфун, цунами!
Пока Зубахин занимался вышивальщицами, Антипов установил, название какой станции мог слышать Астанин на железнодорожном переезде. Из десятка похожих названий потерпевший выбрал одно — «Илларионово». Если следовать из города, то перед этой станцией находилась платформа «Четыреста двенадцатый километр», где и в самом деле останавливаются далеко не все электрички, а перед ней — станция Борзенка.
И тут-то два конца сошлись, будто их никто и не разъединял. Как удалось узнать Зубахину, у одной из вышивальщиц, Галины Усошиной, в поселке Борзенка жила когда-то мать. Несколько лет назад она умерла, и дом стал принадлежать двум наследникам — самой вышивальщице и ее племяннику Валентину, по сути единолично хозяйничающему сейчас в доме, так как тетка побаивалась и его, и, особенно, его дружков, чуть ли не постоянно обретающихся в Борзенке. Из-за них она и перестала ездить в поселок. Женщина подтвердила, что еще при жизни матери она хранила в подвале деревянные рамки, а вот забрала ли их оттуда или нет, она не помнила.
Версия оказалась продуктивной.
Проследив связи Валентина Усошина, оказавшегося в банде «ассенизаторов» не последним человеком, удалось установить не только весь ее костяк, но и человека, непосредственно в банду не входившего, но тем не менее выполнявшего в ней важную роль.
То, что несговорчивых квартировладельцев убивали, в следственной группе знали и раньше. Трупы одних бесследно исчезали, других находили за городом, на свалках, в карьерах. То, что они побывали в руках «ассенизаторов», становилось понятным при первых же осмотрах.