Но найдены были не все пропавшие без вести жертвы. Возникла версия, что банда имеет своего человека в одном из крематориев города. Версия прорабатывалась, но работники крематориев, хотя и были людьми специфическими — работа накладывала на них свой отпечаток, — подозрений не вызывали. Как ни странно, большинство из них оказались женщинами, немолодыми, семейными, уставшими от жизни и, мягко говоря, не очень приятного дела, которым приходилось заниматься. Тем не менее они держались, не уходили, так как, кроме официальной зарплаты, работникам крематория немало перепадало и от родственников очередного клиента.
Однако именно через крематорий следствию удалось выйти на морг городской судмедэкспертизы, откуда на сожжение поступало немалое количество трупов, в том числе и криминальных.
Казанцев хорошо знал многих экспертов, были это люди, по большей части, немного выпивающие, но когда к ним обращались из прокуратуры или из милиции по конкретному трупу, срабатывали, что называется, на двести процентов. Благодаря их дотошности и высокой квалификации удалось раскрыть немало преступлений. Поэтому новость о том, что фельдшер морга Пыхов связан с «ассенизаторами», была для следователя крайне неприятным сюрпризом. Если криминальными трупами экспертиза занималась, то тех, кто умер ненасильственной смертью в результате сердечной недостаточности, оставляли Пыхову — старому, опытному фельдшеру. Работа его не перепроверялась — экспертов и так не хватало. Как выяснилось, Пыхов и покрывал убийства некоторых несговорчивых владельцев квартир, выписывая свидетельства о ненасильственной смерти.
Стала известна и фамилия щуплого, на которого потерпевшие указывали как на главаря банды. Его звали Георгий Долгушин.
— Да это ж наш старый знакомец Жоржик! — воскликнул Олег Антипов, когда в деле впервые возникла фамилия Долгушина. — Ген, помнишь его? Семь лет назад проходил по делу, связанному с убийством кооператора, отказавшегося платить дань. Но он вроде должен еще сидеть. Сбежал?
— Чистенький, — объяснил Зубахин, занимавшийся Долгушиным. — Вышел по амнистии.
— Не может Жоржик быть главарем, — засомневался Казанцев, хорошо помнивший маленького, похожего на мокрого зверька Долгушина. — Не его это масштаб, мозгов маловато. Есть еще кто-то…
Алексеев и Щеглов — фээсбэшники, входившие в следственную группу, к сомнению Казанцева отнеслись серьезно. Они и раньше считали, что банду «ассенизаторов» надо еще попасти, чтобы не осталось ни единого неотработанного момента, ни единой неотработанной связи, тогда как прокурор торопил с окончанием операции — от того, что сообщали информаторы, волосы вставали дыбом: пытки, убийства, исчезновение людей.