— Проклятье… — прорычал, подаваясь ко мне бёдрами. — Да, Марин…
— Да… — эхом отозвалась я.
Откинулась назад, опёрлась о его ноги и опустила веки. Он поддержал меня под спиной, помогая, не давая остановиться. Погладил, собирая ладонью испарину с кожи, взял за плечо и потянул. Я почти упала на него. В последний момент подставила руку, а он накрыл мою грудь. Смял, погладил по ноге и, собрав волосы, заставил наклониться ближе. Наши зубы стукнулись с тихим лязгом, губы встретились так рьяно, что я снова почувствовала вкус крови. Металлический, солоноватый, он стал последней каплей.
— Да… — кое-как привстала только затем, чтобы вобрать его в себя.
Перед затуманенным взглядом мелькала спинка кровати, светлые обои с изумрудными и коричневатыми вкраплениями. Была ли это его спальня или какая-то другая, не имело значения. Главным было желание — его и моё.
Ноги были слабыми, низ живота и бёдра наполнены огнём. Колени ныли, губы припухли от поцелуев, шлепки становились всё более частыми и влажными. Шумное дыхание и запах чего-то восточного, его ладони на моём блестящем от масла теле… Музыки в комнате уже не было — только звуки безумного секса. Музыка, которую творили мы сами.
— Дьявол, — чувствуя, как внизу живота всё опять свело спазмом. — Или хуже дьявола… Я не знаю… Не знаю, кто ты, — поцеловала в губы, поймала его рваный выдох и брань, сорвавшуюся в момент, когда с очередным проникновением я вцепилась в его плечо.
Напряглась, вскрикнула, чувствуя, как он вбивается в меня без остановки. Держа за одну ягодицу, насаживая на себя, второй он собрал волосы и приподнял мою голову.
— Ты, — удар в меня, — не знаешь, кто я, — ещё один. — Зато я, — сквозь зубы, сжимая волосы сильнее, — знаю, кто ты.
— Кто? — захлёбываясь всхлипами, дрожа от всё непрекращающегося сотрясать меня оглушительного наслаждения.
— Ведьма, — вошёл в последний раз и, приподняв, повалил к себе на грудь. Под ладонью у меня колотилось его сердце, дыхание его было таким же тяжёлым, как и моё.
— Ведьма? — то ли про себя, то ли вслух — сама не разобрала. Прижималась к нему, такому же влажному от испарины, как и я сама. — Тогда это почти идеально… Дьявол и ведьма.
Виктор положил руку мне на спину, между лопаток, но ничего не сказал. Только погладил до самых ягодиц и потихоньку шлёпнул. Я хотела было привстать, но не смогла. Вместо этого опустила веки и прильнула к нему горящей щекой. Виктор Марчелло… Почти идеально, чёрт возьми. Почти, если бы не всё же прозвучавшие на краю моего сознания слова, почти точь-в-точь повторившие то, что он сказал днём: