Животные. Проблема в том, что мы – животные. И если мы продолжим заниматься этим без любви, то совсем превратимся в животных. Тупых зверей, которыми управляет желание потрахаться.
– Нет, – сказал Андрей. – Мы закончили. Найди себе другого партнёра, не меня.
Клеопатра на это лишь улыбнулась. Она приблизилась к Андрею и мягко произнесла:
– Ты запутался в себе, тигр. Ты же хочешь меня, я знаю. ОН хочет. – Она вновь сжала член, и кровь волной прилила к лицу, хотя внизу её было гораздо больше. – Ну давай продолжим, чего ты? Не противься. Всё равно мы расстанемся, когда надоедим друг другу, но сейчас-то мы можем дарить друг другу хороший, грязный секс. – Её губы теперь были у самого уха. Шептали: – Давай, тигрёнок. Ты желаешь этого. Так зачем отказываться от такого?
Он вцепился ей в челюсть и с силой сжал пальцы, оттолкнув Клеопатру от себя. Она отлетела чуть ли не в другой конец туалета, но всё же осталась на ногах, хотя – видит бог – Андрей желал, чтобы она грохнулась на пол. Внезапно кипевшая в нём похоть переросла в гнев, и теперь он кипел именно от него. Кожа покраснела от ярости.
– Послушай меня, сука, – Андрей направился к ней. – Не пытайся меня совратить, потому что я уже принял решение. Ты девочка из богатой семьи, потом найдёшь себе такого же богатого мальчика, на кой хрен тебе сдался я? – Теперь они стояли вплотную, Андрей прижал Клеопатру к стене, её лопатки под колоссальным давлением елозили по плиткам, пока глаза вглядывались в безумные, широко раскрытые глаза Андрея. – Ты ж потом меня бросишь, я знаю. Ты никогда ни в чём не нуждалась, ты не знаешь, каково это, когда жрать нечего, когда ты то и дело поглядываешь на охранника, пытаясь стырить с магазина батончики. Что, не было такого? Ни разу не зашивала дырки на одежде, потому что новой просто нет? А? Не знакомо?
Клеопатра тяжело дышала. Уже не от желания запустить в свой рот часть мужчины, а от страха. Да, она боялась. А потому с ней можно было говорить. Когда люди тебя бояться, они улавливают каждое слово и не смеют перебивать.
– Меня тошнит от твоего дома, от этой роскошной кровати, на которой уместится полвзвода, от этих комнат, золота, блеска, твоей манеры речи. Ты просишь меня трахать тебя, заставляешь меня трахать тебя, но дальше моего члена ты ничего не видишь. А я вижу всё. И я презираю себя за то, что занимаюсь с тобой сексом среди роскоши, среди богатства, в то время как дома мы подвешиваем продукты за форточкой, потому что не можем починить холодильник. Да, у отца есть деньги, но, похоже, ему легче потратить их на любовницу, чем на грёбанный холодильник! И…