А когда скучаешь, мысли начинают говорить громче.
Андрей всё чаще думал о Лизе. О её подтянутых к груди коленях, о клубочке, в который она свернулась, когда заснула. Иногда в реальность его возвращали боль в бедре или в языке, когда левой стороной он тёрся об зубы, но стоило закрыть глаза, как перед ними тут же возникали два голубых огонька, а весь мир тонул в словах, произносимых розовыми губами.
Мы ещё даже не познакомились, а ты мне уже дороже всех на свете. Мы встретились меньше часа назад, а я уже люблю тебя так, как не любила никого.
И тёплые объятия… Тогда стало так жарко!
Никогда в жизни Андрей не смущался настолько сильно! Вспоминая о том, как Лиза прижалась к нему, как он почувствовал давление её небольших грудей на своё тело, как похожа она была на беззащитного зверёнка в тот момент, Андрей хотел ощутить всё это снова, и именно оно, желание почувствовать то же самое, крепко засело в его голове. Желание увидеть эти голубые глаза… и смотреть на них… в них… пока… весь мир не утонет в радужках цвета поверхности моря в тихий ясный день.
В субботу, 6 ноября, Андрей направился к Лизе, прихрамывая и игнорируя боль в бедре. Он повторял маршрут того злополучного вечера, но на этот раз шёл не к крыше, а в другое место – туда, где на полках небольшой комнаты стояли ряды толстых и тонких, пугающих его книг. По пути Андрей зашёл в цветочный магазин и, скрепя сердце, выложил 450 рублей за три розы из собственных сбережений, что составляли обналиченную до этого кадетскую стипендию. Были, конечно, розы попроще и подешевле, но какая-то часть, родившаяся в Андрее совсем недавно, сказала, что Лиза заслуживает эти розы.
Это могли бы быть 3 пачки неплохих сигарет, подумал он, но всё же купил розы.
Теперь он стоял напротив двери, с этими дорогущими розами в чуть дрожащих руках, и ждал, откроет ли кто дверь после звонка или нет.
Дверь не открыли.
Андрей нажал на кнопку звонка ещё раз, опустил руку и наконец услышал шаги. Тихие – мужчины так не ходят. Шаги приблизились к двери, кто-то (Лиза) смотрел в глазок. Андрей улыбнулся ему (Господи, как неловко!), чувствуя себя полным придурком. Придурком, держащим в руках розы и улыбающимся глазку.
С той стороны отпёрли замок.
Дверь медленно открыли.
Первыми Андрей увидел яркие голубые глаза, которые, казалось, светятся на чистом милом личике, а светлые волосы лишь подчёркивали их яркость. И как она может жить с такими глазами? Как у неё получается проделывать все будничные действия, зная, что её глаза всегда – ВСЕГДА – такие красивые? Или она не знает? Может, она даже не подозревает о своей красоте и потому не понимает, как сильно у Андрея сжимается сердце при взгляде на неё? Или понимает? Она ж вроде умная. Чёрт, всё слишком сложно!