На протяжении многих лет японские правители вынашивали планы нападения на Советский Союз. Всем нам были памятны вооруженные конфликты у озера Хасан, на реке Халхин-Гол. В годы Великой Отечественной войны милитаристская Япония с ее почти миллионной армией непрерывно угрожала нашим границам. Она тем самым помогала своему союзнику, партнеру по Тройственному пакту, — Германии. Лишь за период с конца 1941 года по начало 1943 года в одном только Приморье японской военщиной было совершено более 500 провокаций с применением ружейно-пулеметного, а зачастую и артиллерийского огня. Все это заставляло советское командование держать на Дальнем Востоке до 40 дивизий, которые с успехом можно было бы использовать в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Вполне понятно, что такая обстановка не могла считаться нормальной.
— Вы, если не ошибаюсь, были еще в Восточной Пруссии, когда началась погрузка войск армии в эшелоны? — спросил меня генерал. — Сейчас они уже в пути. Для них подготовлена «зеленая улица». В вашем распоряжении считанные дни.
К концу того же дня я встретился с генерал-полковником И. И. Людниковым.
— Теперь ясно, по какому поводу мы очутились в Москве?
Я понимающе кивнул головой. И тут же заговорил об огромных пространствах, которые, судя по всему, нам предстояло преодолеть в грядущих боях.
— Колес бы нам побольше, товарищ генерал. Для успешных действий нужна высокая мобильность.
— Это хорошо, что наши взгляды полностью совпадают. У меня такое же мнение, — улыбаясь, ответил Иван Ильич. — Уже поставлен вопрос об усилении армии подвижными средствами. Генеральный штаб рассмотрел и принял наши предложения. В каждом стрелковом корпусе будет танковая бригада, в армии — танковая дивизия. Обещают еще автомобильный батальон с машинами высокой грузоподъемности.
— А почему все-таки выбор пал на нас?
— Не догадываетесь? У нас же богатый опыт прорыва вражеских укреплений. На Востоке, видимо, придется столкнуться с обороной примерно такого же типа. Домой-то еще не звонили? Сейчас нагрянем как снег на голову.
До дома было недалеко. Да и просто хотелось немного пройтись после напряженного дня. Но чем ближе я подходил к дому, тем сильнее стучало сердце. Неужели сейчас, через несколько минут, увижу жену, моих мальчишек. Ребята, наверное, выросли, изменились. А самого младшего, Вячеслава, я вообще еще не видел. Он родился в сорок втором, когда семья была уже в эвакуации.
Нажимаю кнопку и сам не знаю почему давлю и давлю на нее, слыша, как за закрытой дверью глухо дребезжит звонок. Потом из-за нее доносится такой знакомый и родной голос: «Ну вот, не терпится кому-то! Можно подумать, что пожар…» Отступаю на шаг… Короткий вскрик: