От лица Джиннайны, принцессы Алакриона.
Я смотрела в глаза самому императору Лартиссов, Вескальду. И разговаривала с ним, словно мы уже сто лет знакомы, плюя на правила этикета и прочие формальности. Теперь меня уже ничто не страшило. Вескальд просил меня стать его женой! О, боги! Как будто я его любила?! Да, он, безусловно, красавчик! Благородные черты лица, аристократический профиль. Белые волосы и карие глаза, смуглая кожа. И тело, как у бога. Я знаю его репутацию пожирателя женских сердец. Но чье сердце он не смог покорить, так это мое. Просто в нем уже не было места для него. Все без остатка я отдала Гвенаэлю. Он был словно ночь — черные волосы и синие бездонные глаза, что затягивают как омут. А Вескальд — светлый, подобно дню. И нет ничего, что могло напомнить мне о любимом. Я смотрела на него и не испытывала никаких чувств.
— Значит, я тебе помогу! — вдруг его глаза стали темными, а руки обхватили мою талию и притянули к себе. Его губы впились в мой рот. Я старалась оттолкнуть его, но это было бесполезно, все равно что пытаться сдвинуть гору.
Мое тело начал охватывать жар под действием его умелых рук, поглаживающих оголенные участки кожи, и языка сплетавшегося с моим. С ужасом поняла, что отзываюсь на его ласки. Я перестала сопротивляться и решила просто сдаться на милость победителя. Внезапно он отстранился и посмотрел на меня.
— Это можно расценивать как приказ?! Я не буду сопротивляться и стану вашей женой. Вы можете заставить мое тело любить вас, но мое сердце всегда будет принадлежать только ему! — ровно произнесла я.
Император скривился как от пощечины.
— Джин, я подожду. Я завоюю твое сердце! — тихо прошептал он, прикусив мочку моего уха, так что мурашки побежали по коже, а затем покинул комнату.
Вескальд ушел, и утренняя прохлада снова меня окутала, погружая тело в легкое оцепенение в тон состоянию моей души.
Я стояла на балконе, мое сердце, словно птица, хотело расправить крылья и улететь. Улететь далеко-далеко, как можно дальше ото всех. Туда, где можно быть свободной, где можно решать: кого любить и когда умереть. Я смотрела на родные стены, которые теперь оказались моей темницей. Они давили и душили меня. Я резко сорвалась с места и побежала прочь. Прочь из этого комнаты, замка. Вбежала на конюшню, схватила первую попавшуюся лошадь, несмотря на протесты слуги. Мне было плевать куда ехать. Я просто взлетела в седло, рванула с места, перевела коня в галоп, и помчалась навстречу солнцу.
Только я выехала за пределы замка и насладилась запахом хвои, как ловкие руки стащили меня с лошади. Я обернулась и увидела искаженное злостью лицо императора.