Немало людей плакали, видя как крещенные гриди ниспровергают идолов, избивая их палками, рассекая на части или сжигая. В ответ на слезы и мольбы о сохранении богов, Добрыня с насмешкою отвечал: “Нечего жалеть тех, которые себя оборонить не могут, какой пользы вам от них ждать?”. Видя это, княжеский наместник (или посадник), “употребил средство посильнее”, как сам Владимир в Киеве. Послал глашатаев повестить по всему городу, чтобы на другой день пополудни все некрещеные шли к реке Полисти за Ужинский перевоз. Это было самое удобное для подобных мероприятий место по левобережью: неглубокое, мало или вовсе незастроенное, с чисто песчаными отмелями.
К 12 часам сошлось множество народа. После вступительной проповеди митрополита, женщин с малыми детьми разместили отдельно. И всем предложили войти в воду, малолетние у берега, младенцы на руках. Взрослые стояли по грудь и по шею. Священники на берегу читали молитвы... Затем всем надели кресты на шею...
За короткое время для новых христиан на одном из островов срубили ц. Спаса Преображения, а через двести лет рушанин Мартирий здесь основал одноименный монастырь. Возможно, церкви предшествовало языческое капище Перуна, как во многих городах. Однако существует предание о расположении оного на правом берегу Полисти за соленым ручьем Войе, что сохранилось в наименовании выросшей здесь д. Перино (Перхино).
Не этим ли событием — крещением объясняется построение на мысу ц. Покрова Божией Матери. С возведением крепости в 1200 г. она стала еще более почитаемой, покровительницей города. Особенно же полюбили ее, когда после шведского разорения начала XVII в. она осталась почти одна и заменила уничтоженный соборный храм Бориса и Глеба, возведенный новгородскими купцами — прасолами... Но постепенно церковь обветшала и на ее месте рушане в 1696 г. построили Воскресенский собор. И наиболее чтимым в нем прихожанами был образ Покрова Божией Матери, вековая древность коего проглядывала в стиле письма.
И именно здесь “в память 900-летия крещения Руси” и Русы рушане поместили икону святого равноапостольного князя Владимира.
Вслед за городом крестилось Околорусье. Обошлось без каких-либо серьезных происшествий. Сельские жители с особым благоговением и почтительностью восприняли новую веру. И с первых дней следовали ее канонам, что подтверждается неопровержимыми свидетельствами, на которые обратил внимание около ста лет назад молодой тогда археолог Н. К. Рерих: “На северной возвышенности Старорусского уезда погребения типа сопок сразу сменились жальничными, без переходных невысоких насыпей... вследствие раннего распространения в этой местности христианства”.