Старая Русса в истории России (Вязинин) - страница 294

Монастырский и соборный списки иконы выносились из храмов во время крестных ходов ежегодно 4 мая (с 1788 г.) и 18 сентября (с 1888 г.) в дни ее празднования. Вначале несли запрестольные кресты, далее хоругви — победные знамена над смертью и тлением, за ними Чудный Крест на тяжелых носилках (до 30 чел.), образ Старорусской из собора, 50 икон... и в заключение чудотворная икона Божией Матери из монастыря. Как и соборную, ее несли до пятидесяти человек на больших носилках.

ОТ АВТОРА

Дорогой читатель! Прежде чем закрыть книгу, не посчитай за труд ознакомиться кратко и с историей ее написания. Это послесловие будет ответом на письма читателей, знакомых с другими моими изданиями о Старой Руссе.

...Летом 1945 года после окончания войны я приехал в отпуск в родную Старую Руссу. Всякое довелось встречать солдату в огне боев. Руины и пепелища на месте жилых кварталов были повседневной картиной. Но то, что я увидел — поразило до глубины души. Сорокатысячного города с многовековой историей — не существовало. Передо мной лежало огромное городище, просматриваемое насквозь от жалких следов хвойной Сомровой рощи, до деревьев-одиночек, оставшихся от богатейшего парка курорта.

Недавние оживленные улицы поросли травой, на каждом шагу были предупреждающие надписи — “мины!”. Центральную площадь окружали закопченные, полуразрушенные коробки зданий. По словам первых вернувшихся рушан чудом сохранилось всего четыре дома. Жили в приспособленных помещениях и блиндажах. На окраинах кое-где рубили обыкновенные деревенские избы.

С тяжелой сердечной раной вернулся я в Армию. Истерзанный город напоминал о себе, кричал о помощи.

Чувство родного дома испокон веку присуще нашему народу. Куда бы ни отправлялся русский человек, он кланялся в пояс родимой земле (местами еще сохранились “поклонные горы”) и пригоршню ее, зашитую в ладанку, уносил, как благословенье матери, на груди, рядом с нательным крестом. И где бы ни оказался, сердце его, как стрелка компаса, неуклонно было устремлено в одном заветном направлении.

И поверь, дорогой читатель, мне — фельдшеру стрелкового батальона 1-го гвардейского полка 2-й гвардейской Таманской стрелковой дивизии не раз доводилось видеть эти талисманы у павших солдат, особенно сибиряков и казаков возрастом постарше. На моих глазах они же надевали чистые рубахи, идя на смертный подвиг, словно на светлый праздник. Именно этим была крепка и стояла непоколебимо Русская земля.

Летом 1946 года я снова побывал в Старой Руссе. Родные уже жили на родовом пепелище во времянке, построенной матерью Анной Кузьминичной и сестрами с младшим братишкой из обломков кирпича и кусков ржавого кровельного железа... Наконец, в феврале 1947 года на очередной рапорт я получил разрешение о демобилизации... Через две недели пошел работать историком в школу. С помощью брата Алексея, офицера, (старший Николай погиб под Ростовом-на-Дону), срубили небольшой домик.