Я пытаюсь вырваться, царапаю кожу на его конечности, но муж прилично превосходит меня в силе.
— Позорить меня вздумала, тварь? Я тебя научу, как нужно уважать законного мужа! — Орёт не своим голосом, и, отшвырнув к ближайшей стене, с размаха лупил по лицу.
Удар приходится на нос, из которого тут же начинает хлестать кровь.
От следующего страдает голова, и я медленно съезжаю по стене на пол.
Сижу на корточках, утирая кровь с лица, но муж мертвой хваткой держит волосы и наотмашь бьет по лицу.
Мои руки, подбородок, шея и одежда окрашиваются в темно-красный цвет. Жуткий металлический вкус во рту, вязкая кровь вперемешку со слюной, которую не проглотить, иначе весь ужин окажется рядом на полу.
Выплёвываю скопившуюся жидкость, и слышу странный звук. Передо мной лежит окровавленный зуб, а его острые остатки режут щеку со следующим ударом.
Упираюсь руками в пол, пытаясь встать, как раз в тот момент, когда живот пронзает дикая боль.
Муж, в прямом смысле, поднимает меня с ноги. Сила удара настолько мощная, что я чувствую будто внутри, что-то лопнуло.
Свят наносит и наносит удары, при этом, не произнеся ни слова. Слышу только его злобное рычание и жуткую отдышку.
Хватает меня за тонкий сарафан, который тут же трещит по швам, и больно припечатывает к стене.
Затылок печет, и я не сразу чувствую, как остатки платья перемещаются по моему бедру вверх.
Секунда тишины и рёв на весь дом оглушает и пробирает тело до костей.
— Натрахалась??? — Орет в лицо, мерзко обрызгивая слюной. — Так нашалавилась, что без трусов домой явилась? — Господи… в голове, словно вспышкой, мелькает сцена на кухне, где моё нижнее белье с треском срывается и летит в дальний угол.
Не успеваю и слово промолвить, как меня крепко хватают за шкирку и тянут на нулевой этаж.
Ноги отказываются слушаться, при этом скованные судорогой.
Когда вижу дверь, ведущую в подвал, мысленно прощаюсь с жизнью.
Пристрелит сейчас меня среди стиральных машин и порошков, и дело с концом, но не вижу в руках мужа никакого оружия, и в следующую секунду, меня швыряют вглубь холодной комнатушки.
Проезжаю по бетонному покрытию голыми коленями, которые вмиг начинают печь и кровоточить.
Свят нависает надо мной, и смотрит с таким отвращением, которого я ни разу не видела за все пять лет «счастливой» супружеской жизни.
— Посиди здесь, пока я не решу, что с тобой делать.
Пинает меня ногой и выходит, закрывая дверь на ключ.
Скручиваюсь в комок, стираю кровь под носом, и рвано дышу, пытаясь унять пожар внутри.
Я не врач, но почему-то уверенна, что он отбил мне какой-то орган.