— Вернись потом, — кричит мне в след.
Ага, щас прям, думаю. Приму у Машки душ и свалю отсюда на все четыре стороны. Похоже, мы в доме одни. Запираю спальню, чтобы не вздумал проникнуть, когда буду мыться. Снимаю платье и вижу красные полоски на теле. Да, спать в вечернем наряде такое себе. Хорошо хоть додумалась стащить чулки. А то бы ноги сейчас ныли.
Встаю под теплые струи душа и блаженствую. По-хорошему нужно выйти к Ростиславу Андреевичу и спросить, реабилитирована ли я в его глазах? Но я боюсь. Мы наедине, а, значит, он может позволить себе всякие… вольности.
Уйти, не прощаясь? Но я хочу знать, кто виновен в Машкиной беде. Выключаю душ и иду одеваться. Думаю, Маша будет не против, если я позаимствую у нее старый спортивный костюм.
Облачаюсь в вещи подруги, подсушиваю волосы и иду по длинному коридору. Где искать Машиного отца? Вряд ли он все еще лежит в гостевой. Ведь прошло уже полчаса.
В спальне Ростислава Андреевича раздается какой-то шорох. Иду туда и вижу его в одном полотенце, намотанном вокруг бедер.
— Ой, простите, я не знала, что Вы не одеты, — накрываю глаза ладонью.
— Да все нормально, заходи.
— Я подожду внизу, пока Вы оденетесь, — говорю и пулей лечу вниз.
Я успела рассмотреть его широкую грудь, густо покрытую черными волосками. Черт, это так… мужественно! Вот бы провести ладонью по его груди и ощутить жесткость волосинок. На плече у него какая-то татуировка, кажется, змея. А его тело… На нем ни единой жиринки. Рельефный торс и упругий живот. Когда он только успевает заниматься спортом?
Сижу внизу на диване и дергаюсь, как на иголках. Надо бы попить кофе и съесть что-нибудь, но стесняюсь без Маши хозяйничать на кухне.
— Пойдем завтракать, — спускаясь по лестнице, сказал Ростислав Андреевич.
На нем футболка поло, шорты и кроссовки — все белоснежное, как будто только из магазина. Волосы еще влажные после душа. Встаю с дивана и иду за ним на кухню. Прерываю неловкое молчание вопросом: «Помочь?». Просит нарезать сыр и ветчину. Остальное берет на себя.
Спустя минут десять наш стол выглядит весьма аппетитно.
— Я каждый день готовлю для Маши завтрак, — признается Ростислав Андреевич.
— Это очень мило.
— Тебе кофе с молоком?
— Да, пожалуйста.
Он как будто специально тянет с разговором. И сама первая боюсь начинать. Вот сижу и маюсь.
— Ешь, давай. После того, что вчера случилось, нам необходимы силы.
— Вы узнали, кто дал Маше таблетки?
— Узнал, — кивает.
— Кто?
— Скажи мне, пожалуйста, Ксения, каким макаром здесь оказался Влад Востриков? — спрашивает сквозь зубы.
— Я пригласила, — стыдливо опускаю глаза.