И процесс пошел. Я так увлекся, что даже не сразу заметил появление Погонщика.
– Есть успехи?
– Минуточку, – чуть дернувшись от неожиданности, ответил я.
Нужно было срочно что-то делать, и я нарочно смазал последнюю руну. Интуиция подсказывала, что я очень близок к решению, и мне совершенно не хотелось отдавать его в руки врагу.
– Так что, появились какие-то идеи? – вновь спросил Погонщик, когда я закончил рисунок.
– Да, кажется, я придумал, как решить задачу, – ответил я, и мысленно чертыхнулся. Ну почему я не могу просто промолчать?!
Многие бы удивились, насколько редко мы врем в обычной жизни. Просто нет необходимости. Чаще всего ложь требуется в действительно важных и обычно предосудительных вещах: «нет, я не брал твою вещь», «уже почти закончил, завтра сдам проект», «конечно, я не забыл о твоем дне рождения», «извините, у меня с собой нет мелочи». С момента появления в этом мире не было ситуаций, когда мне вот прям надо было кому-то врать в глаза. Конечно, частично это было связано с тем, что я в обеих своих жизнях не занимался ничем незаконным, там-то людям приходится врать постоянно. И вот наступил момент, когда я, затаив дыхание, молился всем богам, чтобы Погонщик не задал вопросы, отвечать на которые честно я совершенно не хотел.
– Руны точно должны выглядеть именно так, чтобы достигнуть необходимого мне эффекта?
– Нет, я намеренно повредил их, – тут же ответил я.
Черт, ну зачем он спросил?!
– Вот как? – слабо удивился Погонщик. – Зачем же?
– Чтобы саботировать работу, разумеется. Что за глупые вопросы?
Человек в маске некоторое время внимательно смотрел на меня.
– Наверное, стоит уменьшить количество сдаваемой крови. Голова явно плохо работает.
В чем-то он может быть и прав, крови можно было бы брать и поменьше. Но поскольку я скоро свалю из этого места, то вопрос уже не актуален.
– Зачем же тебе саботировать работу? Еще несколько дней, и проклятие убьет тебя, а твоя подружка умрет от яда сразу за тобой. Если, конечно, ты не завершишь нужный мне гофу.
– Я знаю, что вы не можете спасти мальчика, – не выдержал я. – А значит, могли врать и во всем остальном. Я даже не знаю, отравлена ли на самом деле моя подруга, а если и отравлена, то существует ли вообще противоядие?
– Разобрался-таки? – ничуть не смутился Погонщик. – Что ж, я не хотел тебя лишний раз расстраивать, это помешало бы работе. Личность мальчишки уже мертва, да и запустить сердце в измененном теле уже невозможно. Я же, по сути, меняю физиологию трупов, превращая их в иной организм.
– И зачем было врать? – сжав кулаки, спросил я.