— Обратите внимание, еще одна из моих находок. Увы, мне достался только верхний фрагмент.
На подиуме был установлен стеклянный футляр наподобие того, чем закрывают торты в кондитерских. Но здесь был не торт, а предмет, напоминающий гипсовый бюст. Приблизив свечу, Эдгар рассмотрел голову старика — редкая седая борода и прикрытые глаза. В открытом рту не хватало доброй половины зубов, зато в левом ухе виднелась массивная золотая серьга.
— Какой-нибудь пират? — поинтересовался По, кивнув на украшение.
— Хм… — горделиво хмыкнул англичанин. — Берите выше! Это голова короля Генриха IV.
— Короля Генриха?
Про французского короля Генриха Эдгар слышал. Еще бы — лет триста назад он был популярен не меньше, чем Наполеон. Именно Генрих женился накануне Варфоломеевской ночи на принцессе, писавшей стихи.
— Откуда она у вас? — спросил По. Подумав, предположил: — Какие-нибудь восставшие санкюлоты вскрыли могилу, отрезали голову королю, а в Россию ее тоже привезли русские казаки?
— Раньше, друг мой, значительно раньше. Голову, как вы верно заметили, отрезали якобинцы — вначале они вскрыли усыпальницу в Сен-Дени, судя по срезу, использовали косу. Но привезли ее сюда не казаки, а аристо. Их много сбежало в Россию. При бегстве французское дворянство везло не только деньги и драгоценности. Думаю, они мечтали по возвращении во Францию соединить прах любезного их сердцу короля Анри и захоронить заново. Но не судьба.
— И ее вы тоже купили?
— Почти. Эта голова досталась мне от того же пациента, что и весь дом. Русский вельможа приобрел голову Генриха вместе с коллекцией статуй. Статуи он оставил себе, а голову собирался выбросить. Может быть, после своей смерти я завещаю этот экспонат французской короне — если, разумеется, там опять не случится революция.
Доктор и его гость прошли почти всю анфиладу комнат, остановившись перед еще одной дверью.
— Я еще не утомил вас? — поинтересовался Ишервуд. — Думаю, нам следует спуститься и выпить по рюмочке.
Эдгар был полностью согласен. Разглядывать коллекционных покойников лучше пьяным.
На сей раз доктор не поскупился, наливая рюмки по-русски — почти до краев. Эдгар По выпил без церемоний. В желудке забурчало, напоминая, что следует перекусить чем-то более существенным, нежели продукт перегонки зерна, с добавлением вересковых шишек. Но желудку, увы, приходится довольствоваться тем, что в него вливают, а не тем, что ему хочется. Рассудив, что сегодня он все равно напьется, Эдгар налил себе сам и выпил. Кажется, это слегка встревожило доктора:
— Мой юный друг, — по-отечески мягко обратился англичанин к поэту. — Мне кажется, вам не следует больше пить.