А что еще-то сказать? Ну, отзвонил я да отошел, чего мне стоять-то? Кабаки, чай, не только днем, так и ночью открыты бывают. Правильно это. Ну, кто ж этих паразитов знал, что они кобылу на колокольню потащат? Кобылу ту полдня обратно стаскивали, не желала она по ступенькам спускаться. Ох, что было… Но врать не стану, не видел. Я ж говорю — неделю меня не было. А уж сколько она дерьма наложила — тьфу! Колокольню потом заново освящать пришлось.
И про черта мне тут не говорите. Если и были черти, так в людском обличье. Поэты, видите ли! Поэты — они хуже любых чертей будут. А на колокольню никакая нечистая сила ни в жизнь не влезет!
Глава одиннадцатая, где наш герой знакомится со вдовой художника и увидит шесть овальных портретов
Похоже, над столицей Российской империи опять должен разразиться дождь. Видимо, суровые северные облака никак не хотят удержать в себе влагу и готовы вновь и вновь расплескивать ее на головы прохожих. Бедная Россия! А уж какой он сам бедный и несчастный, если приходится постоянно мокнуть.
Эдгар вздохнул, поправил шляпу, приготовившись добежать до гостиницы, пока не разразился дождь. Но не успел, отвлекшись на женщину. Эту женщину Эдгар увидел на выходе с Сенной площади, в той части, где стояли крестьянские телеги с наколотыми дровами. И почему он обратил внимание на грузную фигуру, сгорбленную под тяжестью связки? Добро бы еще это была юная прекрасная дева, а не старуха. Но она, хотя и была одета в старые тряпки, ничем не напоминала прислугу, отправленную за дровами. Ну не выглядит старая служанка так величественно, как эта женщина.
— Позвольте вам помочь, мэм? — предложил Эдгар, удивившись собственному порыву. И чего это на него нашло? По никогда не любил заниматься физическим трудом, да и надобности в том никогда не было, а самое тяжелое, что ему пришлось носить — ружье, во время службы в армии и сундучок с пожитками.
Он сам не понял — на каком языке предложил помощь, но старуха его поняла. Не чинясь, она взвалила на американца связку дров.
"И почему в Росси не заведут тележки?" — уныло думал поэт.
Разумеется, тут же начался дождь. Эдгар тащил вязанку дров, едва ли не поминутно спотыкаясь на скольких деревянных досках, которыми была выложена улица, а один раз едва не упал. Старуха едва успела подхватить его цилиндр и с легкой усмешкой водрузила его на голову поэта. К счастью, идти пришлось недалеко. Пройдя по закоулкам, старуха привела его к высокому дому. Конечно же, идти пришлось не с парадного хода, а по черной лестнице, спрятанной во дворе-колодце. И конечно же, жилье оказалось на самом верхнем этаже.