— Смотрю, твое проклятие отразилось на тебя, — заметил я, видя, что Дамиан не торопится начинать.
— Если бы, — пробурчал он. — Это все сучка Илинель. Предала меня в точности, как когда-то тебя. Никому в этой жизни верить нельзя.
— А разве не ты пытался не так давно ее убить?
— Это был всего лишь превентивный удар, и если бы он достиг цели, я бы не балансировал сейчас на грани жизни и смерти. Меня удерживает только слаженная работа двух целителей. Проклятие они остановили, но вывести не могут.
— Если бы ты не отправил на нее проклятие, она бы не стала мстить.
— Я знал, Мальгус, что ты в курсе! — торжествующе сказал он. — И не просто в курсе, а поучаствовал.
Прозвучавшее имя ничего не затронуло внутри. Оно больше не было моим. Оно было именем того, кого Дамиан недрогнувшей рукой отправил на казнь. Сам убивать не стал, устроил красивое зрелище. Тоже, наверное, назвал превентивным ударом для тех, кто удивлялся.
— Я помог адаптировать проклятье под ее нужды, — не стал я отрицать.
— Ты дал клятву мне не вредить, — прошипел Дамиан.
— Я тебе и не вредил, — напомнил я. — Проклятие отправил не я.
— Ты должен помочь его снять.
— Должен? — Я расхохотался.
Вокруг была мрачная чернота, единственными светлыми пятнами были мы с Дамианом, но делать комфортными условия для переговоров с ним я не собирался. Пусть темнота этого места давит на него тут, как проклятие — там.
— Нарушение клятвы откатом придется и по тебе, — вкрадчиво сказал Дамиан. — Наверняка уже проходится, не так ли?
Конечно, происходящие последнее время неприятности можно было объяснить этим. Но для этого все факты нужно было притягивать за уши, чтобы улеглись в удобное ложе гипотезы Дамиана. Корень всех неприятностей — моя недальновидность, а она откатом не объяснилась бы.
— Я не нарушил клятвы, но не потому, что я этого не хотел. Будь у меня возможность дотянуться до тебя, Дамиан, ты бы ответил за смерть Айлинга, невзирая ни на какие откаты. Так что сдохни, тварь!
Я не разрывал разговор только потому, что хотел запомнить Дамиана вот таким: несчастным и униженным, умирающим от проклятия, отправленного рукой бывшей любовницы.
— Мальгус, не дури. Айлинг уже давно выжил из ума, он жил в своих иллюзиях, портя жизнь всем, кто вокруг. Стоит ли нам ругаться из-за глупого дохлого старикашки? Я знаю, что ты можешь снять это проклятие.
— Знай. Будешь умирать, повтори еще раз: «Мальгус мог помочь, но не захотел».
— Может, мы договоримся? — в его голосе появились торгашеские нотки.
— Что ты мне можешь предложить за свою никчемную жизнь такого, чтобы я посчитал это достаточной платой за гибель учителя?