Наваждение какое-то.
На крайний случай был вариант дождаться, когда будет садиться солнце и идти на закат – оно всегда садилось за рекой, а уж там найти деревню будет не так сложно. Костя даже начал оставлять пометки на деревьях, отмечая свой путь. Но когда наткнулся на одну из первых, понял, что ходит по кругу.
Где-то за спиной хрустнула ветка, и Костя обернулся, но там никого не было. Разве что он своим топотом вспугнул какое-то животное. Но понемногу его стало охватывать беспокойство, а еще смутное ощущение чьего-то взгляда.
– Ау? – осторожно и как-то несмело позвал Костя. Вдруг в лесу есть еще кто из деревенских или просто местных.
Но ответом ему была тишина. Буквально. Он вдруг осознал, что стих стрекот насекомых, щебет птиц, даже листочки на деревьях, кажется, замерли и не шелестели.
Вот тут у Кости засосало под ложечкой, и совсем не от голода.
– Ау! – еще тише позвал он, медленно оборачиваясь на месте вокруг своей оси.
Но поскольку это уж точно было контрпродуктивно, он еще раз глянул на дерево с отметкой и двинулся в строго противоположном направлении.
– Так, главное не паниковать, – сказал он сам себе. Сделал несколько глубоких вдохов, встряхнулся, посчитал до десяти. – Паника еще никому не помогала, – добавил он, зачем-то еще отсчитывая шаги. Ощущение чужого взгляда, жгущего прямо между лопаток, никуда не девалось.
А солнце, тем временем, и, правда, начало клониться к закату, все же и вышел он далеко за полдень. Следуя своему плану, за уплывающим светилом Костя и пошел, то и дело оглядываясь.
Он даже не понял, в какой момент вернулись звуки леса, расщебетались птицы, а игривый легкий ветерок запутался в верхушках деревьев.
Когда на него пахнуло ветром с реки, у Кости вырвался выдох облегчения. Он прибавил шаг и вскоре вышел чуть дальше от деревни, но ее было прекрасно видно. Так что он пошел уже по дороге, иной раз оглядываясь на лес, но тот выглядел совершенно обычно.
То ли правда он по неопытности заплутал, то ли леший его, в самом деле, водил, но хорошо было то, что он благополучно выбрался.
Да и неестественная тишина теперь казалась ничем иным, как плодом фантазии, как и прилипший к спине взгляд.
Костя усмехнулся сам себе, больше бравируя, и направился домой, занимая мысли ужином на веранде и чтением перед сном.