– Ты чего вертишься, тебя что, блохи кусают? – не выдержал Саня на соседней койке. Часы показывали половину четвертого утра, но еще пока только начало светать.
Костя угомонился и лежал тихо, но сна больше не было ни в одном глазу. Поднялся в итоге раньше всех и занялся завтраком, дав сегодня Вовке отдохнуть от обязанностей дежурного. Кашеварить они предпочитали на улице, куда вытащили печку из кунга, иначе там точно была бы сауна.
Костя как раз разливал кипяток по кружкам, когда сзади раздался голос, заставивший сердце пропустить удар.
– Костя!
Он обернулся, едва не выронив кружки. Потом бросил их к чертовой матери и побежал к соснам, где стоял его Василек.
Все тот же, высокий и стройный, в его джинсах и футболке, правда, босиком.
– Отведи всем глаза, – только и успел выпалить Костя, прежде чем изо всех сил сжать его в объятиях и поцеловать.
Просьба была излишней, Вася сразу это сделал, прежде чем позвать Костю. А когда тот врезался в него, Вася только и смог, что счастливо рассмеяться в поцелуй.
– Мой Костя, – прошептал он, крутанув его вокруг себя, а когда поставил на ноги, снова углубил поцелуй. – Какой ты чудной, – он погладил ежик светлых волос, когда их губы все же разомкнулись. Костикова кепка валялась на траве – слетела, когда он впечатался в Василька.
– Я так соскучился! Я не верил, что получилось, ощущал себя таким дураком. Ты, правда, услышал, что я позвал? – запыхавшись спросил Костя, запутавшись пальцами в его кудрях.
– Конечно! – Вася все не мог на него насмотреться. – Ночью лежал в нашей заводи, звезды считал, о тебе думал, и тут волной накрыло, и голос твой прямо в уши. Я выбрался только, чтобы одежду взять, и сразу к тебе. Давно ты здесь?
– Пару дней как, именно тут, на реке. А часть расположена в Астрахани, но проточной воды рядом нет, так что я не мог позвать тебя раньше. Иногда мне казалось, что я все это придумал себе. Наше лето, я имею в виду, – признался Костя, прижавшись щекой к его плечу.
– Я каждый день бываю в нашей пещере, – Вася прижался губами к его макушке.
Сослуживцы Кости тоже уже проснулись, но их как будто совершенно не волновало, что чай заварен, а того, кто кухарил, нигде не видно.
– Ты можешь сейчас со мной уйти? – спросил Вася, гладя его по спине, чувствуя, что его Костя стал крепче, твёрже, раздался в плечах.
– Прямо сейчас не могу, служба. Решат, что я ушел в самоволку, – вздохнул Костя. – Я приду вечером к реке, как только все угомонятся. Дождешься меня?
– Ещё спрашиваешь, – Василек тихо рассмеялся и, прежде чем отпустить его, ещё раз поцеловал, облапав задницу. – Иди, никто ничего не поймёт.