- Большая часть арестованных уголовные? - спросила я ее. - Какой ужас!
- Голубушка, Александра Львовна, ничего, ничего, право ничего! Везде жить можно, и здесь хорошо, не так ужасно, как кажется сперва. Пойдемте, я помогу вам отнести вещи в камеру.
Голос низкий, задушевный.
- Как ваша фамилия?
- Моя фамилия Каулбарс.
- Дочь бывшего губернатора?
- Да.
Я снова, совсем уже по-другому, взглянула на нее. А она, поймав мой удивленный взгляд, грустно и ласково улыбнулась.
Навстречу нам, неся перекинутое на левую руку белье, озабоченной, деловой походкой шла маленькая стриженая женщина.
- Александра Федоровна! - обратилась к ней дочь губернатора. - У нас найдется местечко в камере? - И, оглянувшись по сторонам, она наклонилась и быстро прошептала: - Дочь Толстого, возьмите в нашу камеру, непременно!
Та улыбнулась и кивнула головой:
- Пойдемте!
Мы прошли по асфальтовой дорожке. С правой стороны тянулось каменное двухэтажное здание, с левой - кладбище.
- Сюда, наверх по лестнице, направо в дверь.
Я толкнула дверь и очутилась в низкой светлой квартирке. И опять пахнуло спокойствием монастыря от этих чистых крошечных комнат, печей из старинного, с синими ободками кафеля, белых стен, некрашеных, как у нас в деревне, полов. Высокая, со смуглым лицом старушка, в ситцевом, подвязанном под подбородком сереньком платочке и ситцевом же черном с белыми крапинками платье, встала с койки и поклонилась.
- Тетя Лиза! - сказала ей Александра Федоровна. - Это дочь Толстого, вы про него слыхали?
- Слыхала, - ответила она просто, - наши единоверцы очень даже уважают его. Вот где с дочкой его привел Господь увидеться! - и она снова поклонилась и села.
Лицо спокойное, благородное, светлая и радостная улыбка, во всем облике что-то важное, значительное.
"Это лицо не преступницы, а святой, - подумала я, - за что она может сидеть?"
- Вот сюда кладите вещи, - сказала мне Александра Федоровна, староста лагеря, указывая на пустую койку рядом с тетей Лизой.
Вдруг дверь из соседней комнаты распахнулась и быстрыми, легкими шагами ко мне подошла прямая, старая дама, с гладкой прической, в старомодном затянутом платье, с признаками былой классической красоты.
- Позвольте с вами познакомиться. Я Елизавета Владимировна Корф.
- Баронесса Корф?
- Chut, plus de baronesses. C'est a cause de ?a que je souffre!1 прошептала она. - Но вы, за что же вас могли посадить? - уже громко спросила она. - Ваш отец был известен всему миру своими крайними убеждениями.
- Обвинение в контрреволюции, а впрочем, я и сама не знаю, за что...