Баронесса тоже шокирована: ей неловко, но она скучает одна в своей крошечной темной камере. Она пришла смотреть на Жоржика как на любопытное зрелище.
Дочь губернатора то уходит, то возвращается, Жоржик не вызывает в ней ни отвращения, ни особого интереса. Она смотрит на воровку с глубоким состраданием.
Но больше всех взволнована тетя Лиза. Она не может вынести присутствия этой грубой, погрязшей в тяжких грехах женщины. Каждое слово, движение Жоржика нарушает ее покой, потрясает ее до глубины души. Старушка наливает себе чашку чаю и уходит в соседнюю комнату.
Жоржик скоро перестает стесняться. Один за другим она демонстрирует свои таланты. Став в позу, она вдруг громадным, слегка охрипшим голосом затягивает какую-то арию, но, не выдержав, перешла на шансонетку и, высоко задирая ноги, стала изображать кафешантанную певицу.
- Abominable! - простонала баронесса.
- Господи, помилуй нас, грешных, - раздался голос тети Лизы из-за перегородки.
Вдруг фигура Жоржика преобразилась. Она вся напружилась, шея ее вздулась, лицо налилось кровью, и, подрагивая всем телом, как бы от страшного напряжения, она стала изображать, будто бы поднимает с пола пятипудовую гирю. Громадными шарами на руках выступили мускулы. Жоржик тужилась и вдруг, как будто с невероятным усилием, выкинула руку кверху и, широко расставляя ноги, балансируя, пошла по комнате.
- Прекрасно, браво, браво! - кричали мы. - Очень похоже.
- Еще бы не похоже, - с гордостью возразила она, - как может быть не похоже, когда я на открытой сцене четыре месяца силачкой работала.
- Жоржик, расскажи про свои похождения, - попросила староста.
- Можно. Только вот выпить у вас нечего...
- А чай?
- Чай это чай. Вода и вода, кабы поднесли, совсем другой табак был бы. Ну да ладно.
Жоржик уселась, заложив ногу на ногу и утирая вспотевшее, красное, с широкими скулами и мясистым носом лицо:
- Дело еще при старом режиме было. Работали нас две партии "домушников"*. Конкуренция между нами была большая. Рады были друг друга на смех поднять. Вот собрались мы один раз в трактире и давай друг перед другом бахвалиться. Мы вот что добыли, а мы вот что. "Погодите, - говорят конкуренты наши, - мы вам одну штучку покажем". И приносят самовар - серебряный, изящный такой. "Хорошо, говорю, - самовар, а где же камфорка-то с него?" - "Нету", - отвечают. "Как нету?" - "Да так нету. Тревога случилась, камфорку в суматохе-то забыли". "Фю, фю, - просвистала я эдак насмешливо, - самоварчик-то хорош, слов нет, да чего он стоит без шапочки-то..." Рассердилась другая партия: "Чего насмешничаешь, ты вот лучше достань, попробуй". - "Ну что ж, достану!" - "Не достанешь!" - "Достану!" Ударили мы по рукам и условие такое сделали, если я камфорку достану, самовар мой, их угощение, а коли я проиграю, что хотят они могут с меня потребовать, да вдобавок и угощение мое.