Наконец, когда у меня нервы были уже на пределе, когда я готова была снова разреветься, она вздохнула и покачала головой.
— Боюсь, что ничего не выйдет, девочка. Мне показалось, я придумала, где раздобыть для тебя денег, но боюсь, что ничего не выйдет.
— Может быть, у меня выйдет? Или у Бобби?
— Не суйся в это, — отрезала она. — Тебе нечего в это вмешиваться, даже если бы у тебя и получилось. Я собиралась попытаться только потому, что я жена твоему отцу.
— Но я могу попробовать. Пожалуйста, мам. Ты просто скажи мне — у кого, а там я...
— Я уже сказала тебе — не лезь. Все равно ничего не получишь, кроме неприятностей. Этот человек расскажет отцу, и ты представляешь, что тогда будет.
Я растерялась.
— Наверное, ты права. Если уж ты не сумеешь, то я — тем более. Это какой-нибудь старый папин должник?
Мама ответила, что в каком-то смысле это долг, но в каком-то и нет. А раз у нас нет другого выхода, придется заставить этого типа раскошелиться.
— И еще, — добавила она, — как мне известно, у этого человека нет денег, чтобы вернуть долг. Папа так не думает, я догадалась по некоторым его словам. Но ты ведь знаешь папу. Если кто-то будет говорить «белое», он обязательно скажет «черное» — просто так, из духа противоречия.
— Не представляю себе, чтобы папа простил кому-то долг.
— Я тебе объяснила, что этот человек не должен в буквальном смысле. То есть он, конечно, должен, но только...
— Скажи мне, кто это, мама. Пожалуйста. Я что-нибудь придумаю. Хуже, чем сейчас, мне уже не будет. Если ты не хочешь обращаться к этому человеку, так придумай что-нибудь другое, чтобы помочь мне.
Она кусала губы.
— Я не могу, девочка. Ты знаешь, что я бы все сделала, но не могу.
— Чего ты не можешь? Не можешь помочь или не можешь позволить, чтобы я сама себе помогла?
— Вот что. — Она поднялась и начала собирать посуду на поднос. — Я скажу тебе, как ты можешь помочь себе. — Она выглядела строгой и печальной. — Держись подальше от Бобби Эштона, хоть он и готов на тебе жениться.
И тут я снова заплакала и закрыла лицо руками. Потому что какая же мне польза, если он станет встречаться с кем-нибудь другим, если он влюбится еще в кого-нибудь? Что в этом хорошего для меня?
Даже если я и перестану с ним видеться, что это изменит, когда папа обо всем узнает?
— Ты знаешь, что я права, — всхлипывала я. — Он все равно убьет нас, мама! Он убьет меня, а я ничего не могу сделать. Ты не хочешь помочь и мне ничего не разрешаешь. Ты можешь только говорить об этом и спрашивать, не хочу ли я поесть.
Посуда на подносе загремела, и содержимое одной из чашек выплеснулось на блюдце. И я услышала, как она шаркает к двери.