Все дело было в том, что она могла не отдать ему денег, которые принадлежали ему по праву, которые он заработал и сэкономил, доллар за долларом. Она могла не отдать и половины. Деньги хранились у нее под матрасом, и каждому, кто захотел бы добраться до них, пришлось бы сначала ее прикончить.
А обращаться в суд Ральф не решался. Правда, он вел бухгалтерскую книгу, куда записывал все денежные поступления, — когда и сколько ему удалось отложить. Но разве это могло служить доказательством, что деньги действительно принадлежат ему? Ведь он мог вести эти записи и по ее просьбе. Во всяком случае, этот суд так затянулся бы, что вряд ли кто-нибудь мог что-то выиграть, кроме адвокатов.
Я сразу сказала Ральфу, чтобы он оставил все деньги этой старухе. Но он не соглашался — нам самим они были бы кстати, чтобы не начинать жизнь на пустом месте. А через некоторое время я поняла, что он прав.
Разве это были не его деньги? Его, а значит, и мои. А если у человека есть на что-то право, он должен своим правом воспользоваться и не следует ему в этом препятствовать. Но ему я не могла этого сказать.
Я предложила Ральфу поговорить с ней, а не ходить вокруг да около. Я с радостью взяла бы этот разговор на себя, только боялась, что она почувствует себя оскорбленной. К тому же Ральф это не одобрил. Наверное, он был прав.
Она могла положить деньги в банк, а потом заявить, что ей угрожают. Тогда, случись с ней что, и нам бы не избежать серьезных неприятностей.
Потом я пожалела, что вообще завела с ним этот разговор. Потому что была настроена перейти от слов к делу. Наверное, это могло шокировать. Если бы я была не женщиной, а, к примеру, Ральфом и я услышала бы от кого-то такие слова, то... ну, вы понимаете, что я хочу сказать.
Лучше было оставить все как есть. Кроме одной-единственной вещи. Об этом нам нужно было поговорить, но так, чтобы это не выглядело, как будто мы об этом разговариваем. Даже мысли не должно было возникнуть, что мы говорим именно об этом.
Ничего не должно было встать между нами. В конце концов, она довольно пожилая женщина, здоровье у нее неважное, и в городе ее терпеть не могут. Словом, с ней и без нас могло случиться все, что угодно.
И ни один из нас не хотел задумываться, как далеко мы способны зайти.
Недели шли одна за другой, и не успели мы опомниться, как окончание сезона было уже не за горами. А мы все говорили и говорили, и все оставалось по-прежнему.
Наконец настал вечер того понедельника.
* * *
Танцзал в тот день не работал, но у Ральфа все равно нашлось чем заняться. Он работал не в определенные часы, а просто пока не выполнит разные поручения. Впрочем, после работы мы тоже не собирались встречаться, потому что у меня разболелось горло.