Во всяком случае, больше он не мог это утверждать, я имею в виду, насчет того, что Джейни — единственная девушка, которая не поет сопрано. Потому что Дэнни Ли — вторая такая девушка. У нее голос такого же типа, как у Джейни, почти не отличишь, да и внешне они похожи. Но если вы скажете это Рэгзу, он здорово разозлится, так что я и не говорю, только один раз сказал. В чем-то Рэгз ужасно смешной. Он неплохой сам по себе, но смешной. По-моему, если человек вам нравится, если он вам не безразличен, то вы постараетесь, чтобы он об этом знал. То есть я поступил бы именно так. Я бы не смог обидеть такого человека. Правда, масса людей с этим не согласна, и Рэгз тоже. Хотя бы насчет Джейни. Я знаю, что к Джейни он отлично относился, но почему-то все время на нее нападал. И всегда обвинял ее в чем-нибудь грязном. Она не могла ни на кого взглянуть, просто любезно с кем-нибудь поговорить без того, чтобы он не сказал, что она бегает за парнями или еще какую-нибудь чушь в том же роде. А это было совсем не так. В целом мире вы не нашли бы девушки лучше Джейни. Да, я знаю, что она слегка выпивала. В последние месяцы, пожалуй, даже многовато. Но оставим пока эту тему.
Итак, я сказал, что в день открытия сезона задумал убить Луану. На самом деле это не совсем так. Я не собирался буквально убивать ее. Скорее я думал о том, как бы все было, если бы ее не стало. Не в том смысле, чтобы она умерла, а просто чтобы она оказалась где-нибудь в другом месте. Я принялся фантазировать, что бы я делал тогда, и через некоторое время уже не мог от этой мысли отделаться. И начал обдумывать, как бы это могло произойти. Потому что, если бы Луаны не было, я имею в виду, если бы она умерла, я даже не знаю, что бы я тогда сделал. Будь вы на моем месте, вы тоже не знали бы.
Обычно, во всяком случае зимой, я валяюсь в постели до половины шестого или до шести. Но в тот день было открытие сезона, так что я встал уже в четыре. Оделся в темноте и выскользнул на улицу при свете звезд. И начал возиться по хозяйству, напевая себе под нос. Счастливый, как ребенок в рождественское утро. Настроение было лучше некуда, скажу я вам. В этот утренний час еще темно, воздух совсем холодный, но внутри себя я ощущал жар — так мне было славно. Как будто меня замуровали в склепе, а мне удалось выбраться наружу. В каком-то смысле так оно и было. Последняя зима оказалась жутко неудачной. Взять хотя бы должность механика в здании суда, где нужно было следить за бойлерами; до сих пор это была моя обязанность — по часу утром и вечером и час утром по субботам. Но прошлой зимой я этой должности лишился. А место сторожа в школе — четыре часа в день и два дня в месяц — тоже было моим, и его я тоже лишился. Я ходил к главе окружного совета, но он велел мне обратиться к окружному прокурору. Насчет бойлеров он сказал, что члены совета отвечают за каждую копейку, потраченную сверх сметы, поэтому они решили установить автоматические котлы. Я пробовал с ним поспорить, но ни к чему хорошему это не привело. И когда я пошел к президенту школьного совета, доктору Эштону, это тоже ни к чему не привело — они поделили мои обязанности между учениками. И я стал им не нужен — ни теперь, ни в будущем, как сказал мне док. И посмотрел при этом мне прямо в глаза таким же тяжелым взглядом, как и окружной прокурор.