– Если у тебя так много масок, в конце концов путаешься в них и забываешь настоящее лицо, – заметил я, только чтобы вывести её из ступора.
Она посмотрела на меня, оторвавшись от нарезания яблока.
– А не всё ли равно, Митер, какая из масок – твоё лицо? Оно тоже – лишь маска.
Мы замолчали. Мне было неловко нарушить тишину первым. Вдруг она опять подняла голову, но смотрела не в мои глаза, а куда-то сквозь меня – словно я стал прозрачным дымом.
– Расскажи мне, Митер, что ты делаешь в своей комнате, когда больше не можешь работать? Просто лежишь без сил? Спишь? Развлекаешься в Сети? Или уходишь из дома и расслабляешься в клубах?
– Зачем ты задала этот вопрос? Ты хочешь отнять у меня моё последнее пристанище?
– Какое пристанище?
– Не имеет значения. Зачем ты спросила?
– Просто хочу помолчать и послушать чей-нибудь рассказ.
Она подозвала официанта и заказала белого вина.
– Что с тобой, Ната? Не припоминаю, чтобы ты любила алкоголь.
Она лишь безучастно пожала плечами, всё так же глядя сквозь меня:
– Люди меняются... Послушай, ответь на мой вопрос – мне это важно.
– Не знаю, что тебе сказать. Я ещё не освоился со статусом постоянного адепта. Привык быть вольным и перемешаться в пространстве, не задерживаясь нигде дольше, чем того требуют обязанности. Обычно я просто гуляю по улицам, грызу орехи...
– Орехи? – Она впервые за вечер улыбнулась.
– Да, простые орехи. Жареные или солёные. Это моя страсть, не могу остановиться.
Она хмыкнула и стала наливать вино в свой бокал, внимательно следя за тонкой искрящейся струйкой.
– Иногда просто лежу, смотрю в потолок, размышляю. Бывает, покопаюсь в Сети, полистаю что-нибудь из электронной библиотеки. Недавно вот купил себе книгу какого-то Гуттена, но пока ещё не читал.
– Что за книга? – спросил она, сделав глоток.
– Фантастика... Я не люблю реалистов... Кажется, там в форме фантасмагории автор развивает свои философские идеи.
– Так этот Гуттен – философ?
– Нет, скорее, просто писатель. И поэт – в конце есть его стихотворения.
– Мне нравятся стихи. Хорошо бы их послушать.
Я опустил руку в карман плаща и вытащил книгу, которую так и не удосужился просмотреть с момента покупки.
– Вот она.
– Прочитай мне любое стихотворение... Я действительно неважно себя чувствую – голова кружится, всё двоится перед глазами.
Я перелистал несколько страниц с рваными рядами строчек, рождённых больным воображением автора. Внезапно какая-то строфа привлекла моё внимание, и я начал читать – медленно и тихо, с трудом попадая в ритм и размер:
Что несу я в ладонях? Мой гнев?
Мою боль или просто печаль?