В поисках машины я обзвонила все наше милицейское начальство, которое посочувствовало мне, но вежливо отказало. Пришлось искать чекистов. Крушенкова на месте не было, а Царицын тут же изъявил желание приехать.
— Буду через двадцать минут, — заверил он. Эти двадцать минут я с толком использовала, кратенько допросив Розу Петровну.
Приехавший Царицын был обаятелен, как всегда, от чая отказался, резво снес коробочку в машину и быстренько домчал меня до прокуратуры. А вот в мое кабинете возжелал чаю в качестве компенсации за тяжелый физический труд. И попросил объяснений — над какой это коробочкой он так надрывался? Я в двух словах рассказала ему про трагическую гибель гинеколога и его пациентки, и про то, что покойный доктор лечил и мадам Масловскую.
— Вот, хочу порыться в меддокументах, может, чего интересное высмотрю.
А ты не в курсе случайно, Масловские вернулись из-за границы или там отсиживаются?
— По моим данным, отсиживаются. И никуда не собираются.
— Как можно расследовать дело без показаний потерпевших? Может, мне международное отдельное поручение послать? О допросе Масловских по месту их нахождения?
— Тогда сразу продлевайся до полугода, — резонно посоветовал Царицын. — Насколько я понимаю, ты направляешь свое поручение в Генеральную, они — в МИД…
— Еще сколько времени оно будет идти до Генеральной и сколько там лежать, — добавила я.
— Вот-вот, МИД обращается в Министерство иностранных дел того государства, откуда ты просишь помощи, их МИД — в свою Генеральную прокуратуру, там спускают на место, а ты сидишь и ждешь.
— Ты можешь предложить что-нибудь более быстрое?
— Конечно. Меня в командировку послать.
— Да ради Бога, если твое руководство не будет возражать.
— Руководство само захочет поехать.
— Нет, Юра, к сожалению, это будет незаконно. Ты не имеешь права проводить следственные действия на территории другого государства. Вон, наши ребята после развала Союза поехали в командировку на Украину. Стали там обыски проводить, местным властям не сказавши, людей допрашивать, по старой памяти, как это бывало при Союзе. А через два дня нагрянула служба Беспеки Украины — коллеги ваши, и всех наших оперов в кутузку. Хорошо еще, что не осудили там, а сразу депортировали.
Когда Царицын ушел, я спохватилась, что совершенно забыла спросить у Востряковой, откуда она знала родителей погибшей девушки и правда ли, что это она посоветовала им обратиться к Вострякову. Но потом решила, что, поскольку дело об аборте прекращено, смысла в этом вопросе все равно не было.
На следующее утро мне позвонил начальник из Управления по делам несовершеннолетних.