— Франсуа, а у тебя в Алжире родственники остались? — спросил его Кужеров, откусывая от горячего круассана.
— Нет, мои родители умерли, а братья живут в Европе. В Великобритании.
— Жалко, — пробормотал Сергей. — А то вдруг бы они у нас захотели в ментовке поработать… Слушай, а может, похлопотать, тебя в Питер перевести? К нам в район, например? Жена тоже переедет…
— Ты что, Сергей, — осадила я его. — Тебя вся местная милиция приедет убивать.
— Спасибо, — засмеялся Франсуа. — Я здесь уже привык. Жена местная, свояк — глава администрации. У вас мне будет трудно освоиться.
Подкрепившись, мы отправились прямиком на кладбище. Когда-то я уже проводила эксгумацию в Ивановской области, только в другом городе, и по опыту знала, что стольких бюрократических препонов, как у нас в Питере, в провинции не существует. Хочешь эксгумировать — ради Бога, приезжай и эксгумируй, и не надо долго и муторно испрашивать разрешения в санэпидстанции и гарантировать оплату Управлению ритуальных услуг. Франсуа подтвердил мне, что с тех пор, как я получала опыт эксгумации в их краях, ничего не изменилось.
— Надо только предупредить наше бюро судебно-медицинской экспертизы и взять гопников, чтобы гроб выкопали.
Начали мы с бюро судебно-медицинской экспертизы, которое для этого заштатного городка выглядело вполне прилично; подозреваю, что в оформлении их интерьера без членов семьи Франсуа Ксавье тоже не обошлось. Во всяком случае, нашего чернокожего друга там встречали с почестями, только что в пояс не кланялись, прямо не знали, куда посадить и чем угостить. И то, что нас привез именно Ксавье, послужило лучшей рекомендацией, поскольку особого энтузиазма наша просьба у медиков явно не вызвала, но в присутствии кормильца им деваться было некуда. С кислыми минами нас заверили, что все сделают в лучшем виде. Тут же Ксавье куда-то позвонил и сообщил медикам, что грузовик с песком, полагающийся по правилам перевозки эксгумированных трупов, будет на кладбище к двум часам, а раньше нам и не справиться.
Я поймала себя на том, что и мне, вслед за Кужеровым, безумно хочется переманить Франсуа Ксавье на работу в Петербург. Постепенно я привыкала к его необычной для русского глаза внешности и потихоньку начала любоваться его мягкой грацией, блестящей темной кожей, яркими глазами.
Экспертов в местном бюро СМЭ было двое, и нам выделили того, кто постарше, высокого полноватого доктора с бородкой. Он, кряхтя, стал собираться, а я притулилась на уголке стола заведующего бюро и быстро написала постановление об эксгумации.