— Угу. Ничего не помнит. Не только, как его по башке ударили, но и как его зовут. Жену родную не узнает.
— А факт женитьбы помнит? — Стеценко даже отвлекся от ковыряния в полу и с живым интересом уставился на меня.
— Нет, — вздохнула я. — Факт женитьбы из его памяти изгладился. И это при том, что жена рыдает у постели. Очень по-мужски…
— Ретроградная амнезия, — резюмировал Стеценко, наполняя второй конвертик. — В результате травмы головы утрата воспоминаний не ограничивается только периодом явно патологического состояния, но захватывает и предыдущие отрезки времени. Причем, смею заметить, ретроградная амнезия может быть защитным свойством психики — пациент забывает неприятные для него события, к коим, по всей видимости, относится и факт его женитьбы. Может быть, это для него даже более неприятно, чем удар по голове, повлекший тяжелую травму.
— Какой ты разговорчивый, — без удовольствия отметила я. — Под конец рабочего дня меня это утомляет.
— Правда, Сань, — поддержал меня Кужеров, маявшийся без дела. — Лучше стихи почитай.
— Хорошо, — без ложной скромности согласился Стеценко. — Из однострочного:
…И трупное пятно на репутации…
Кстати, ребята! А может, жена его и оприходовала? А он это понял? С чем и связана ретроградная амнезия.
— А что! Вполне! — горячо согласился оперуполномоченный Кужеров. — Я бы с женой этой поработал…
— Вот и поработай, — откликнулась я без энтузиазма.
Расследование представлялось мне совершенно бесперспективным. В моем сейфе пылилось еще с десяток подобных дел прошлых лет. По ним были проведены все необходимые оперативно-розыскные и следственные мероприятия, которые не прибавили абсолютно ничего к тому, что было написано в постановлении о возбуждении уголовного дела: “неустановленный преступник нанес удар по голове неустановленным предметом”. И даже расстегнутые на жертвах брюки увиделись мне не странным проявлением загадочного преступного умысла, а попыткой элементарно похитить чужие штаны, неудавшейся из-за того, что наверху от сквозняка хлопнула форточка и напугала разбойников.
— Мария, держи контроль. — Стеценко, во время декламации не прекращавший своей судебно-медицинской деятельности, протягивал мне контрольный смыв с участка пола, на вид не опачканного кровью.
— Спасибо. — Я засунула пакетик в дежурную папку.
— Подожди, не убирай, я надпишу, — бросил мне Стеценко, выпрямляясь.
Я безропотно отдала ему пакетик.
— Шикарную версию ты подкинул, — обдумав сказанное про амнезию, включился в разговор Кужеров. — Все в нее укладывается: баба ему изменяла. Он ее засек; она наняла кого-нибудь его прикончить, а теперь совесть замучила, на грудь ему бросается. А?