— Какие брюки? — издевался над нами молодой сутулый фельдшер. — Может, вам еще сказать про рисунок на трусах? Да у нас после этого Коростелева шестнадцать вызовов. Вы что думаете, мы всем пуговицы пересчитываем?
— Но когда вы вошли в парадную и увидели потерпевшего, вам ничего в глаза не бросилось? — не сдавалась я.
— Бросилось, — иронично ответил врач, — рана на голове. Мы на нее в основном внимание обращали, как это ни странно…
Несолоно хлебавши, мы отправились в обратный путь.
В парадной, откуда был доставлен в больницу несчастный Коростелев, нас ждал приятный сюрприз в виде судебно-медицинского эксперта Стеценко. Он сидел на массивном экспертном чемодане и что-то оживленно рассказывал постовому. Постовой заливался радостным смехом. Мое ухо еще с улицы уловило рифмованные строки в исполнении доктора Стеценко:
…От жизни ничего не ожидающий,
я клизмой раздражаю нерв блуждающий…
[3]
— Привет, — обернулся Стеценко на звук наших шагов. И широко улыбнулся.
— Привет, — ответила я без выражения.
Когда-то я не могла спокойно находиться в одном здании ГУВД со своим бывшим сожителем, не то что на одном месте происшествия, потом перегорела, уже не ёкало так сердце при звуке его голоса. Но моя дурацкая натура продолжала играть со мной глупые шутки: ну, балдею я от мужиков при мужском деле. Самый невзрачный и ничего не значащий может вскружить мне голову, стоит мне увидеть, как он первоклассно делает свою работу. Вот и теперь, как только Стеценко посерьезнел и, достав все необходимое из экспертной сумки, деловито занялся смывами и соскобами с пола, я в который раз убедилась, что никто больше в этом мире мне не нужен так, как он.
— Оп-па! Подержи-ка. — Сидевший на корточках Стеценко протягивал мне конвертик с соскобом кровавого следа.
Я подхватила конвертик, и он принялся за следующий соскоб.
— Как дела? — спросила я, чтобы не стоять столбом над работающим мужчиной.
— Я же говорил, ты слышала? От жизни ничего не ожидающий…
— Чьи стихи?
— Мои. Я теперь стихи пишу.
— Лирику?
— Лирическую неопсихоаналитику…
— С патологоанатомическим уклоном?
— Именно. Однострочную, в крайнем случае из двух строк. Мои стихи оказывают психотерапевтическое воздействие.
— Интересно на кого? Твои пациенты в нем уже не нуждаются.
— Зря ты так. Доброе слово и жмурику приятно. А стихи всем нравятся, потому что короткие. Слушатель не успевает устать. Кстати, как себя чувствует источник этих соскобов? Уже отмучился?
— Типун тебе на язык! Прооперировали.
— Все равно долго не протянет. Ты его допросила?
— О да!
— Получила ценные сведения?