Конечно, я-то не раз читал даже в советской прессе про эти отряды спецназначения, сформированные два года назад из солдат, прошедших войну в Афганистане. Судя даже по советской прессе, они отличаются особой жестокостью при разгоне демонстраций и митингов. Но я не ожидал такой осведомленности от Горация. Этот парень отлично подготовился к поездке в СССР! А лейтенанта, конечно, разозлил наш вопрос.
– При чем тут женщины! – сказал он. – Здесь, на Арбате, орудует несколько банд рэкетиров. Они грабят художников, музыкантов и хозяев кооперативных кафе. А мы людей защищаем!
– У каждого художника, который сидит на Арбате, в кармане лежит спичечный коробок с деньгами. Чтобы сразу откупиться от рэкетиров, – сказал сбоку один из солдат.
– А иногда эти банды дерутся друг с другом, – добавил другой. – Вот вчера возле «Праги» зарезали одного солдата – «афганца»…
– "Афганцами" в России теперь называют русских солдат, которые воевали в Афганистане, – сказал я Горацию по английски. Но дальше уже с трудом успевал переводить все, что наперебой говорили нам солдаты с разных сторон.
– А три дня назад убили «афганца» – журналиста. Он про мафию статью написал, а они его порешили!
– И как! Зверье! Череп проломили и лицо срезали! Boт почитайте! – и один из солдат протянул мне свежую «Литературную газету», в которой я когда-то работал. Внизу газетной страницы были фамилии авторов статей, и я даже вздрогнул при виде одной из них – Марина Князева. Господи подумал я, тут все так близко мне! Марина! Да я же знал эту Марину двадцать лет назад, тогда она была совсем молоденькой журналисткой-практиканткой…
И я быстро спросил у солдата:
– А кого убили? Как фамилия?
– Читайте, тут написано, – ответил он.
Я – уже с некоторой опаской – взял в руки газету. И перевел Горацию:
– "Убийство журналиста. У ответственного секретаря журнала «Огонек» Владимира Глотова убили сына. Тоже Владимира и тоже журналиста. Ему было 26 лет…"
Тут я невольно перевел дух – я не знал этого Глотова. И почему-то мне стало чуть легче.
– А вы тоже «афганцы»? – спросил я у солдат, возвращая газету.
– Не все, но многие…
– Ну вот ты, например, – сказал я лейтенанту. – Ты был в Афганистане?
– Ну, был! – ответил он с вызовом.
– И награды имеешь?
– Ну, имею!
– Какие?
– Ну, «Красную Звезду», «Славу»!
– Ого! А почему «ну»? Это даже не медали, а ордена. Их дают за выполнение особых боевых операций, верно?
– Ну… – он не мог понять, куда я клоню.
– А за какие операции ты их получил?
– Это я не могу разглашать, – лейтенант замкнул лицо, его взгляд стал жестким, и я поразился такой быстрой перемене: только что это было лицо мальчишки – курносенькое, светлоглазое, веснушчатое. И вдруг стало жестким, взрослым, скуластым.