Вот письмо его к Геннадию Ивановичу:
"Расчеты, сделанные в С.-Петербурге, оказались ошибочными: я с 26 мая в Аяне, но суда компании еще не приходили, и когда будут - неизвестно. Пять дней тому назад пришли из Камчатки "Иртыш" и "Байкал", но вследствие данных мне инструкций и наставлений перевозить к Вам десант непременно на компанейских судах идти за десантом в Камчатку на "Иртыше" или "Байкале" я не могу; между тем время до такой степени упущено, что если бы, как объясняет А Ф Кашеваров, и сейчас пришло компанейское судно, то и тогда десант, назначенный на Сахалин из Камчатки, вряд ли можно доставить в Петровское ранее 1 сентября. Никаких срубов, о которых мне говорили в Петербурге, здесь нет и не делается; между тем, мне велено и срубы эти взять и доставить к Вам в Петровское вместе с десантом из Камчатки со всем продовольствием, снабжением и вооружением никак не позже 1 августа. Поставленный теперь в невозможность исполнить это приказание и не имея права перевозить десант на казенных судах, ибо за это подвергся бы ответственности, спешу донести Вам об этом на Ваше усмотрение и вместе с тем необходимым считаю сообщить, что, по словам Кашеварова, назначенный компаниею бриг "Константин" для перевозки десанта из Петровского на Сахалин, во-первых, не может поместить этого десанта с тяжестями, во-вторых, он весьма ненадежен и, в-третьих, если он и придет в Аян, что невероятно, то разве самою позднею осенью. На основании Ваших предписаний г. Кашеварову, посылаю Вам транспорт "Байкал" и 17 человек людей с различными запасами, какие могли набрать в Аяне, сам же с часу на час ожидаю компанейского судна, чтобы отправиться за десантом в Петропавловск. Пакет от Вас немедленно отправлен с нарочным к генерал-губернатору. Бот "Кадьяк" 5 июля ушел в Петропавловск".
Столкнувшись на месте с первыми же трудностями, Буссе явно оробел. А Геннадий Иванович, получив письмо, только весело рассмеялся, представив себе разочарование и испуг гвардейца. У него уже был готов свой план действий.
Перед отправлением из Петровского Невельской дал инструкцию членам экспедиции о дальнейших работах во время своего отсутствия и отправил письмо Муравьеву с изложением плана занятия Сахалина.
В заключение этого письма Невельской высказал генерал-губернатору свои новые взгляды об Амуре и о значении для России бассейна Уссури.
"Не на Сахалин, а на матерой берег Татарского залива должно обратить главное наше внимание потому, что он, по неоспоримым фактам, представленным ныне экспедициею, составляет неотъемлемую принадлежность России. Только закрытая гавань на этом прибрежье, непосредственно связанная внутренним путем с рекою Уссури, обусловливает важность значения для России этого края в политическом отношении; река же Амур представляет не что иное, как базис для наших здесь действий, ввиду обеспечения и подкрепления этой гавани, как важнейшего пункта всего края. Граница наша с Китаем поэтому никак не может быть положена по левому берегу реки Амура, как то видно из предписания Вашего от 23 апреля. Петропавловск никогда не может быть главным и опорным нашим пунктом на Восточном океане, ибо при первых неприязненных столкновениях с морскими державами мы вынужденными будем снять этот порт как совершенно изолированный. Неприятель одною блокадою может уморить там всех с голоду"49.