- Где телефон? Сейчас позвоню, и поедем.
- Нет... Не поедем.
Вышли из коридора, стояли на широкой лестничной площадке перед окном. Был виден двор с грязной, в утоптанном черном снегу землей. Директорская машина стояла перед воротами гаража, капот был открыт. Возле кирпичной стены, отделявшей территорию театра от соседнего дома, высились намертво заваленные снегом какие-то декорации. "Не забыть в гараж зайти, насчет аккумулятора", - подумал Николай Демьянович.
- У нас, Николай Демьянович, все кончилось, - услышал голос. - Я так решила.
- Почему?
- Так...
Стукнула дверь внизу, кто-то поднимался тяжело, кряхтя. Людмила умолкла. Старик, из театральных пенсионеров. Поздоровался. Людмила ответила и, когда старик прошел в дверь, ведущую в коридор, повторила тверже:
- Так!
- Ты другого времени не нашла?
- Я про твои несчастья не знала.
- Но теперь знаешь?
- Знаю. Сочувствую тебе... - Помолчала. - Но все равно.
Глаза чужие, холодные.
- Ты мне казался... А ты, видишь, какой! Я привыкла к слабым мужикам... Я им и защита, и мать, и жена... Думала вначале, что и тебе я нужна...
- А что в них хорошего, в слабых мужиках?
- Они подлого не сделают.
- Да? Еще как сделают!
- Нет, их на это не хватает.
- Неправду говоришь! Глупости какие-то, вздор несешь, - бормотал он, чувствуя, как в нем поднимается нехорошее волнение, вроде озноба и жара. Ну я, например, что подлого сделал? Кого убил, удавил?
- Любого, если понадобится. Боба уже удавил, теперь за Сергеем Леонидовичем очередь - я же вижу...
- Ну и что? Правильно видишь. Только я непричастен. Время его вышло, поняла? Запутался он, не годится, отстал безнадежно.
Ляля засмеялась.
- От кого отстал? От тебя, что ли?
- От _времени_, моя милая!
- Ой, боже мой... - Она продолжала смеяться.
Вдруг понял: жар, охвативший его, был страхом, потому что - конец, он видел.
- Зачем же было комедь ломать?
- Не догадывалась, Николай Демьянович. Ну, глупа, глупа матушка, что поделать? Виновата, казните. Вот Гриша несильный человек, верно, очень несильный, без меня ему погибель, но никогда же - на подлое...
- Неправду говоришь, совершенную неправду говоришь, чепуху какую-то, молотил почти неслышным тетеревиным голосом, не было сил сказать громче. Обыкновенный человек, такой же, как я, твой Гриша. Что ж он, не знает, что у нас с тобой? Ведь знает, а терпит.
- Не знает.
- Знает, очень даже, только у него ума больше, чем благородных кровей.
- Не знает! - вдруг крикнула Ляля и глазами сверкнула так, что Николай Демьянович попятился.
- Неправду говоришь... - шептал отчаянно и смотрел, как она ему кивает, делает рукой прощальный знак, поворачивается и уходит.