- Нет, Костяев, хоть вполглаза глянуть, что там за нашей смертью, за какие коврижки мы умирали.
В это время растворилась дверь, всунулся ординарец капитана Костяева.
- Сальников идет! - испуганно предупредил он.
- А-а, вы здесь, соколики! - голосом городничего приветствовал своих комбатов вошедший следом за бдительным солдатом капитан Сальников.- Как, голубчики, поживаете?
Толстоногий, широкогрудый, бренча расшатанными дощечками паркета, он прошел к столу, потряс одну флягу, другую.
- На который заход нацелились?
- Шабашим, товарищ капитан,- улыбнулся Костя-ев.- Но с вами... Галимзянов, марш за резервом!
Ординарец рванулся к двери, но Сальников вытянутой рукой преградил ему путь.
- Не надо. Мы у Сергея Павловича коньячком побаловались. На вашу сивуху теперь не потянет.
- Как хотите. Было бы предложено.
- Спасибо, Костяев. На огонек зашел. Опасение возникло - не засиделись бы.
- Напрасно вы так, товарищ капитан,- успокоил комдива Еловских.- Не у тещи, поди...
Глава двадцать четвертая
"Студебеккер" натужно гудел и спячивался. Подфарники скудно отодвигали кромешную тьму, освещая понизу корявые стволы яблонь, неухоженность садовой земли. Ветви деревьев скребли борта и брезентовый верх кузова. Под колесом что-то захрустело, машину качнуло.
Взвизгнули тормоза. Старшина Горохов, чертыхаясь, поспешил к машине и стал колотить кулаком в дверцу кабины:
- Конопатый! Чтоб тебя мама разлюбила. Куда прешь, не видишь?
Коломиец высунулся из машины, разглядел старшину и, огрызаясь вполголоса, спрыгнул на землю. Хлопнул в сердцах дверцей, пошел посмотреть, что так разволновало Тимофея Григорьевича.
- Любуйся! - кричал Горохов, тыча лучом фонаря в задние скаты. Поплясывая конусом света, показал развал мешков и ящиков.
- А, сатана вас углядит в темноте. Нашли, где каптерку...успокаиваясь, упрекнул старшину командир отделения тяги.- Хорошо, хоть консервы давнул, мог бы вас вместе с писарем.
- Замолкни, дура коричневая,- проворчал Горохов и стал уточнять потери от содеянного Коломийцем.
Урон был невелик. Старшина, облегчая себя воркотней, сказал:
- Колька, за это безобразие я тебя "наркомовской" лишу... Спячивай сюда. Курицын сын, и вся шоферня у тебя такая...
Ориентируясь на свет машины, натыкаясь на ветви, прибежал восторженно-довольный Алеха Шимбуев. Не опуская согнутой руки, которую, чтобы не остаться без глаз, держал у лица, Алеха радостно доложил:
- Дядька Тимофей, тут изба - что надо! Совсем целая. Шесть комнат, всю батарею разместить можно. Две я досками подпер - комбату и под каптерку. Надо перетаскать шмутки.