Когда донесся залп, Пятницкий обернулся к Шимбуеву:
- Разрывы видишь, Алеха? Давай работай.
"Скрипачи", взявшие под контроль шоссе, несколько раз заставляли Пятницкого укладываться в придорожную канаву. Женя Савушкин примащивался рядом, прижимался к Пятницкому. Поначалу Роман не обратил на это внимания, но когда шестиствольный заныл в третий раз и Женя опять оказался под боком, Пятницкий беспокойно глянул в его лицо Боится? За него прячется? Или напротив - хочет комбата прикрыть, чертенок? Да нет, не то и не другое. Роман встретил такой радостный, озорной взгляд чистых голубых глазищ, такой блеск молодых зубов, обкусывающих липовую веточку, что растерялся даже. Он играл, забавлялся, этот пацан! Женька не тянул сейчас проклятый кабель, не тащил на себе ломающую ребра тяжесть катушек, не обдирал ладоней торчащими из паршивой изоляции стальными жилками, не вгонял их под ногти, не обмирал от страха за целость аппарата... Карабин да плоский вещмешок за плечами разве это тяжесть для Жени Савушкина! А тут весна, в жухлом войлоке травы раскручиваются шильца зелени, шныряют букашки.. А "скрипачи" - тьфу на них!
Женя тычет жучка липовым прутиком, жучок опрокидывается на спину, дергает ногами. Смеется Женя
Пятницкий приятно ожегся этой дурашливостью, прижал пальцем нос Жени Савушкина.
Женя попрядал розовыми, запыленными ноздрями и спросил:
- Товарищ лейтенант, чем они мины начиняют, "скрипачей" этих? Дымище с души воротит
- Тебе надо, чтобы - одеколоном? - весело прищурился Пятницкий.
Женя заливисто засмеялся.
- В седьмом я первый раз под бокс подстригся Парикмахерша за пульверизатор: "Освежить, молодой человек?" Э-э, где наша... Катька - мы на одной парте сидели - весь урок краснющая сидела, думала, я для нее наодеколонился...
В этих словах - тоже весна.
Интересно, чем ее, весну, начиняют?
Глава девятнадцатая
В течение дня пехота трижды врывалась в Бомбей, в это барски ухоженное, подстриженное, вылизанное селеньице, и столько же раз поредевшая, измученная, выкатывалась гороховой раздробью.
Триста метров туда, триста обратно, а сил расходовалось - в другом месте на три атаки бы хватило.
Истомленные, нервные пехотинцы раздраженно ругались на во всем виноватых пушкарей, пушкари в свою очередь винили пехоту, которая довольно скоро оставляла Бомбей, и они не успевали даже выбить упоры из-под сошников.
Четвертой атакой сумели ворваться в центр селения и отбросить немцев до сараев, что с трех сторон охватывали господский двор. Немцы снова контратаковали, но что-то разладилось в их обычно согласованных и хорошо продуманных действиях. Так и остались у тех окраинных сараев. Зато под шум этой схватки нашим артиллеристам удалось закатить в Бомбей несколько орудий. Закатить, правда,- не то слово, хотя и верное в сути своей. Орудие сержанта Горькавенко, например, доставил туда Колька Коломиец. До бортов груженный снарядами "студер" (Горькавенко в кабине с Коломийцем, двое на ступеньках в дверцы вцепились) спрямил путь и, как танк, приминая ограды сквериков, с натужным ревом приткнулся к полуразрушенной стене только что отбитого у немцев строения. Пока Горькавенко с наводчиком и заряжающим скидывали орудие с буксирного крюка, подоспели остальные номера расчета