По обшарпанной лестнице пятиэтажного дома, стараясь не прикасаться ни к грязным стенам, ни к облезлым перилам, Ирина Антоновна поднялась наверх к просто крашеной, не оббитой дерматином двери.
У ребенка болел живот.
- Что он ел? - спросила Ирина Антоновна, глядя на белки мальчика. Никаких изменений она не замечала, и ребенок в чистенькой глаженой, но застиранной пижамке спокойно сидел в маленькой деревянной кроватке, которую пора б уже было сменить на диванчик, не хныкал, не елозил. - Он раньше жаловался на живот?
- Да, - отозвалась мать ребенка. Она, вся взъерошенная, стояла рядом с трагическим выражением на лице. Ирина Антоновна невольно поморщилась: такая заполошенная на любого крепыша болезнь нагонит. - У него холецистит был в прошлом году. - И добавила поспешно, пытаясь заглянуть Ирине Антоновне в глаза, - но тогда у него болело совсем не так. И мы долго лечили... У него нет больше приступов.
- Холецистит не проходит, - раздумчиво сказала Ирина Антоновна и мельком оглядела комнату. Нищета ужасная: ни ковра, ни паласа - голые стены (даже без колера, обычная штукатурка), жалкий эстампик, самодельный коврик у детской кроватки; старый диван куплен, конечно, за гроши в комиссионке, и неизвестно, кто на нем спал; самодельный стеллаж из нетесаных досок до самого потолка, но ни одной добротной книги, все какое-то старье потрепанное да журналы, видимо, по специальности, а у ребенка больная печень, ему диета нужна, ему необходимы продукты качественные, свежие, с рынка. И Ирина Антоновна сказала с легким вздохом:
- Дайте ему болеутоляющее. Есть у вас что-нибудь в доме?
- Но у него не так раньше было. Он на боли не жаловался. Слабость... температура, - мать искала слова, словно ей хотелось, чтобы у ее особенного ребенка и болезни были особые.
Ирина Антоновна решительно шагнула к дверям: под утро идет поток вызовов, люди умирают, а она теряет время почти что на ложный вызов. Конечно, у этой мамы в жизни нет ничего, кроме ребенка, но чем кудахтать над ним, как курица, лучше бы думала о нем, хотя думать надо было раньше: устроить свою жизнь, обеспечить минимальный достаток - а ребенка родить никогда не поздно. Зачем плодить нищету и хроников? Это сегодня ему еда нужна да новые колготки, а подрастет? Потребует магнитофон, мопед, компьютер... - Ирина Антоновна вновь вздохнула, но на этот раз о своем... Сделала решительное движение вперед, стараясь как бы подвинуть с дороги женщину, упорно стоявшую у нее на пути. Та не стронулась, напротив, вся потянулась к Ирине Антоновне, спросила, как заученное: