– Нет, я их увидел еще в городе и пошел за ними.
– Вот это отлично! Так опиши их нам, опиши, мой мальчик!
– Один – это глухонемой испанец, которого видели в городе раза два, а другой – бродяга, весь в лохмотьях, страшная такая рожа.
– Довольно, милый, этих мы знаем! Я сам на них както наткнулся в лесу за домом вдовы Дуглас, и они от меня удрали. Ну, ступайте, ребята, да расскажите все это шерифу, а позавтракаете как-нибудь в другой раз!
Сыновья валлийца тут же ушли. Гек вскочил и побежал за ними к двери.
– Ох, ради бога, не говорите никому, что это я их выдал! Ради бога!
– Ну, ладно, Гек, если ты так хочешь, но ведь это только делает тебе честь.
– Ох, нет, нет! Ради бога, не надо!
Когда молодые люди вышли, старик валлиец сказал:
– Они никому не скажут, и я тоже. А почему ты не хочешь, чтобы другие знали?
Гек не пожелал объяснять, сказал только, что про одного из этих бродяг он и так уж много знает и не хочет ни за что на свете, чтобы бродяга про это узнал, а то он его убьет, непременно убьет.
Старик еще раз пообещал молчать и спросил:
– А все-таки почему ты за ними пошел? Они показались тебе подозрительными, да?
Гек помолчал, стараясь придумать самый уклончивый ответ. Потом начал:
– Как вам сказать, я ведь и сам тоже вроде бродяги, – так, по крайней мере, все считают, и я не обижаюсь; иной раз бывает, что из-за этого по ночам не сплю, все думаю, как бы мне начать жить по-другому. Вот и прошлой ночью так же было. Мне что-то не спалось, и я пошел бродить по улицам в полночь, и все думал да думал, а когда дошел до старого кирпичного склада рядом с трактиром Общества трезвости, то постоял, прислонившись к стенке, чтобы подумать как следует. А тут как раз идут эти двое, совсем близко, и несут что-то под мышкой. «Наверно, думаю, краденое». Один из них курил, а другой попросил огоньку; они остановились прямо передо мной, сигары осветили их лица, и тогда я сразу узнал, что высокий – это глухонемой испанец с пластырем на глазу и седыми бакенбардами, а другой – тот самый оборванец в лохмотьях.
– Что же, ты и лохмотья рассмотрел при свете сигары?
Гек сбился на минуту. Потом продолжал:
– Уж не знаю, право, как-то все-таки рассмотрел.
– Потом они пошли дальше, и ты за ними?
– Да, и я за ними. Правильно. Хотелось поглядеть, что они затевают, – уж очень по-воровски они прошмыгнули. Я дошел за ними до забора вдовы, притаился в темноте и слышал, как оборванец заступался за вдову, а испанец клялся, что изуродует ее, – я же вам рассказывал…
– Как? Глухонемой все это говорил?
Гек опять сделал страшный промах. Уж как он старался, чтобы старик не угадал, кто такой этот испанец, и все-таки язык подвел его, несмотря на все старания. Он попробовал вывернуться, но старик не спускал с него глаз, и Гек завирался все хуже и хуже. Наконец старик сказал: