Насладись же яствами аристократии!
Я никак не мог расслабиться и насладиться всем в полной мере. Слишком уж все непривычно и дерзко как-то. Мне так и казалось, что сейчас зайдет наш новый командир, глянет исподлобья и скажет: та-а-ак!
А впрочем, что с того? Пусть заходит. Я -. свободный гражданин Цивилизации, мне об этом сто раз напоминали. Впрочем, еще не гражданин, но это не важно. Вон, другие сидят, пьют — и ничего…
И тут меня словно кольнуло в сердце. Этот стол, эти тарелки и бутылки
— все было точь-в-точь, как в ночном видении, полном оживших мертвецов.
— Щербатин, — тихо сказал я, — а знаешь, я ведь всю команду потерял.
— Знаю, — небрежно махнул он рукой. — Ни хрена ты, Беня, не потерял, и нечего кутаться в траур. Ты их даже в лицо не всех знал, готов спорить.
— Ну… не совсем так… все-таки…
— Все-таки допей ты эту бутылку, потом поговорим. А то сидишь, как на поминках.
Я наконец осушил бутылочку и закусил вкусным комбикормом. Причем попробовал из нескольких тарелок, и везде был разный вкус.
— Ты все-таки пристроился на теплое место, Щербатин, — сказал я.
— Не пристроился, а заслужил неусыпными трудами и невероятным напряжением мысли. И не теплое это место, а ответственное.
Гости угощались, не обращая на нас внимания. Над столом стоял тихий говор, бульканье и чавканье.
— Ну, слушай, — начал Щербатин. — Все началось с того, что я как-то проснулся и вдруг понял: даже если у людей ни хрена нет, у них все равно что-нибудь да есть. И не обязательно нужное им, но, возможно, нужное другим…
Он с большим удовольствием поведал мне свою историю. Исходной точкой был халат, который он смог вернуть в личное пользование. Оказалось, в цивильной одежде можно пройти в сектор гражданских специалистов. Там нет никого ниже четвертого холо. Там можно подойти к автомату и получить сколько угодно тарелочек с едой и бутылочек.
Желающих поносить халат нашлось предостаточно, и Щербатин организовал пункт проката. К нему начали стекаться стопки белых носков, бутылочки, всякие вкусности, бытовые мелочи вроде универсального клея или мази от болячек.
Это было здорово, но пока еще мелко. Обзаведясь многочисленными знакомствами, Щербатин сделал все, чтобы разнообразить ассортимент товара. Он применил способ “человек-монета”, распространенный в Азии, на Ближнем Востоке — в бедных странах, где почти нет наличных денег. Это значит: я могу прийти, например, с ненужным мне лишним комплектом белья и обменять, скажем, на нужную мне пару сапог. А если сапог нет в наличии, то человек-монета проведет серию обменных комбинаций и достанет их.