Я после недолгого раздумья позвал охранника.
— Как мне с ним говорить, он ничего не понимает?
— Все он понимает, — усмехнулся Лиус. — Он не хочет разговаривать на твоем языке. Ты должен знать его язык.
— Ни фига себе, заявочки! — разозлился я. — И что мне делать?
— Не знаю, что делать. Могу, конечно, ногой в живот ударить, но ведь не поможет. Они такие — не хотят, значит, не заставишь.
— И что, нет никого, кто может с ними поговорить?
— Почему же никого? Я могу немножко.
— Так что ж ты мозги мне морочишь! — Я разозлился еще больше. — Давай, переводи, пусть дед споет мне песню.
— Песню… — Лиус озадаченно почесал ухо. — Как же это… Да, бывает, они тут начинают выть, не остановишь. Подожди, сейчас…
Он начал с большим трудом выдавливать какие-то звуки, то и дело замолкая и почесывая макушку. Старик слушал, но даже не смотрел на нас. Его сощуренные глаза глядели мимо. Я тайком начал крутить вал магнитофона — лучше позаботиться заранее.
Наконец ивенк начал говорить. Интонация теперь была довольно спокойной, не такой резкой, как до этого. Я уже понадеялся, что он все понял и сейчас быстренько организует мне маленький народный хор. Но снова ничего не вышло.
Высказавшись, он замолчал и погрузился в себя.
— Что он говорил? Что ему опять не так?
— Я как-то плохо понял, — покачал головой Лиус. — Про какие-то тучи и бури говорил. В общем, сказал, не будет петь. А больше я не понял, я ведь по-ихнему только команды отдавать умею.
— Вот же, черт… — Я сокрушенно покачал головой.
— Тебе надо было капусты ему принести. Ты же на болотах ползаешь, нарвал бы капусты. Они за нее маму родную продадут, точно. Тут было пару раз, самолеты прорывались и капусту им сбрасывали.
— Какие еще самолеты?
— Ну, ивенкские самолеты. Ты разве не видел никогда?
— Не видел. И капусты у меня нет.
— А может, лучше девочку тебе привести, а? — предложил Лиус с явной жалостью ко мне. — Давай отведу вас в барак мужской, там сейчас пусто. Только воняет, и жуки ползают…
— Не надо мне ни жуков, ни девочек, — сказал я и разочарованно вздохнул.
Повертел в руке магнитофон — а он взял и включился в режим воспроизведения.
Зазвучал голос старика — искаженный, но вполне узнаваемый.
Ивенк вдруг встрепенулся, вскинул глаза и вскочил с прытью, мало свойственной дряхлым старцам. Несколько секунд он с ужасом смотрел на говорящую коробочку, затем отскочил и, хромая на обе ноги, побежал по траве, что-то выкрикивая.
Охранник проводил его насмешливым взглядом, потом обратился ко мне:
— Слышь, пехота, ничего у тебя тут не получится. Он говорит, что ты украл у него голос.