Небольшой, но тяжеленький нож. Сапоги — чуть повыше и покрепче, чем мои прежние, промысловые. Жилет с твердыми вставками. Рюкзак, внутри — стопка белых носков, какие-то флаконы, щетки, серая коробочка, обмотанная проводом. Серое грубое белье…
— На, получай. — Кладовщик выложил передо мной замысловатое ружье, все состоящее из каких-то трубочек. — И боезапас. — Рядом легла матерчатая сумка, поделенная на продолговатые карманы. В каждом — небольшой баллончик желтого цвета.
— Это что?
— Огнемет, — равнодушно ответил кладовщик и зевнул. — “Крысоловам” огнеметы положены. Приставку будешь брать?
— Какую? Зачем?
— Электрическую, конечно. — Он вытащил и грохнул о стол две увесистые штуки, соединенные проводом. — Вот это цепляешь под ствол, а это — на ремень. Или в рюкзак.
— И что дальше?
— Опускаешь в воду, жмешь на спуск — и готово. В радиусе пятнадцати метров ни одна тварь не усидит, выскочит с воплем. Ни одна не подкрадется.
— А люди?
— А что люди? У людей гидрокостюмы. — Он шлепнул ладошкой по болотным штанам. — Если не промочил, все нормально. А промочил — лучше не пробуй. Ну, берешь приставку?
— Беру, — кивнул я, решив, что бросить ее под кровать, если не понравится, никогда не поздно.
— Там комнатка. — Кладовщик кивнул в сторону коридора. — Наряжайтесь сразу. Старое барахло сюда принесете. А вообще, — он преодолел затяжной зевок, — оставьте там, я сам заберу.
Щербатин уже начал примерку. В крошечной комнате стояли две скамейки и даже некоторое подобие зеркала — обгоревшая дверь, снятая с какой-то машины.
Большое затемненное стекло худо-бедно отражало мир.
— И это называется военная форма, — ворчал Щербатин. — Да я в своей пижаме выглядел в три раза воинственней.
И правда, мятые бесформенные вещи с военного склада бравого вида ему не придавали. Деформированное стекло-зеркало еще больше уродовало грузную и нескладную фигуру Щербатина. Впрочем, форма могла еще отвисеться на плечах.
— А ты поправился, — заметил я.
— Еще бы! Ты тоже покруглел. Это называется восстановлением после обезвоживания.
Я скинул промысловую робу и тоже начал одеваться. Влажное белье холодило кожу, в отсыревшем подвале это было не очень приятно. Одеваясь, я поглядывал на свое отражение, и надо сказать, это тоже не прибавляло радости. Моему взору представал довольно жалкий и потрепанный субъект, больше похожий на грузчика с овощебазы, чем на воина великой Цивилизации.
Потом ситуация стала меняться. Я затянул ремень, и это придало фигуре какую-никакую форму. Я надел жилет — он прибавил мне плечи и вообще увеличил торс. Затем я примерил шлем, который сгладил не очень удачные обводы моего черепа. Из сырого теста действительно получался воин.